— Так что? Какие у нас планы? — оглядев своих сообщников, спросила я, когда она скрылась из вида, зажав под мышкой упирающегося котяру.

— Загорать, купаться, пить вино и наслаждаться жизнью! — радостно заявила сестрица, остальные поддержали ее дружными кивками головы. Я нахмурилась, но Леньчик понял меня с полувзгляда.

— Разумеется, я сегодня же оправлюсь к дружку, дело есть дело. Но Машенька права, нужно и о себе подумать. Что же нам, и не искупаться вовсе? В конце концов, мы не преступники, а жертвы обстоятельств. И раз уж они сложились для нас так…

— Ладно, не продолжай, — отмахнулась я. — Поняла. Будем веселиться и наслаждаться жизнью, словно ничего не случилось. Голове-то уже все равно…

— Почему же? — деловито встряла Машка, сербая чай. — Можно еще параллельно думать о том, что случилось. Версии строить. Только к чему? Все равно правды не узнаем. Скорее всего, это проклятые бандитские разборки, парня этого все равно бы убрали. У вас же, варваров, человека убить — как букашку шлепнуть. И не поинтересуется никто…

— Ишь, как запела, дезертирша. Не ты ли так рьяно интересовалась убиенным? «Надо помочь, надо помочь…», — перекривляла я ее. — Может, если бы не твой энтузиазм, мы бы сейчас спокойно лежали на песочке и пили пиво под песни Стаса Михайлова.

— Энтузиазм нужно поощрять! Ну, интересовалась я убитым, так я же помочь хотела, — ничуть не обиделась сестрица. — Одно дело помочь живому, а теперь-то ему моя помощь ни к чему. И если я тоже лишусь башки в результате чрезмерной активности, ему от этого легче не станет.

— Ладно, как скажете. Решим вопрос с головой и начнем, наконец, отдыхать.

— Страху-то натерпелись, аж аппетит пропал — встрял Мишаня, запихивая в себя третий бутерброд. — Ночью — оно все страшнее кажется. А сейчас вроде как и не так страшно уже. Чего мы в бега кинулись? Конечно, дело скверное, но мы же ни при чем, так ведь?

Ответить на это мне было нечего, потому я уткнулась в чашку с чаем, но сопеть продолжала с видом оскорбленной невинности.

Закончив завтрак, мы решили отправиться на пляж, чтобы хоть как-то отвлечься от ночной жуткой истории. Леньчик заявил, что рванет к дружку на разведку по нашему общему делу, а Мишаня будет приставлен к нам в качестве охраны.

— Сегодня с головой высовываться не стоит, — деловито пояснил Машкин ухажер, шнуруя кроссовки. — Слышали же, в городе ментов будет как грязи. Пусть она себе тихонечко полежит в морозилке, а вы отдыхайте. Завтра решим, что с ней делать.

За неимением лучшего плана мы отправились на пляж, до которого пришлось топать целых полчаса, потому что заехали мы в самые дебри городской жизни. Перед выходом я проверила голову и на всякий случай привязала к холодильнику волосок. Машка скверно пошутила в том духе, что если хозяйка узнает про еще одного постояльца, то придется доплатить.

— Да уже, если бабка сунется, придется избавиться от свидетеля, — флегматично выдал Мишаня, но, заметив мои очумевшие глаза, быстро добавил: — Я пошутил. На мокруху я не подписывался. Ну что, на пляж?

То, что Мишаня может не только говорить, но и шутить, в очередной раз повергло меня в шок и заставило пересмотреть свои взгляды на жизнь. К примеру, я зареклась судить о человеке по первому впечатлению. На пляже мы, наконец, выдохнули, затарились пивом, Мишаня сбегал за раками. И дело пошло на лад. Поплутав между бренных тел бурачного цвета, мы еле нашли, где приткнуть свое покрывало: народу возле воды было пруд пруди. Но это и радовало: в толпе явно никому не было до нас дела.

Все загорали, купались, пили, играли в мяч или карты и наслаждались близостью прохладной и манящей воды. Мы тоже пустились во все тяжкие: жадно дышали морским воздухом, ныряли, как дельфины, брызгались, играли в карты на желание и, выиграв, посылали Мишаню за холодным пивом и креветками. Через пару часов к нам присоединился Леньчик в трусах с якорем и в бескозырке. Угостив нас вареной кукурузой из пакета, он хлебнул пива и принялся вещать с видом героя, побывавшего минимум на двух войнах одновременно:

— Сгонял я, значит, к дружку. Шел дворами. Петлял, как заяц. Не волнуйтесь, хвоста за мной не было, я ученый, — тут он хитро подмигнул сестрице, но в этот момент в глаз его залетела мошка. И моргать он принялся уже безостановочно.

— И что он посоветовал? И вообще, ты так и не сказал, что это за таинственный друг, который все знает, — нетерпеливо зашептала я, пока Маня принялась доставать злополучную животину из глаза своего обоже.

— Иван мой армейский кореш. Человек надежный и во многих кругах уважаемый. Он сказал, что сегодня в городе и правда сходка. Сам Сиплый выходит, мент не соврал. Так что мы правильно сделали, что пока решили на дно залечь.

— Много твой дружок знает, — с сомнением протянула я, поглядывая на Леньчика. Какой из него армеец? На лбу же написано, что у него плоскостопие, давление и энурез. Или с чем там в армию не берут?

— Иван после армии в охрану пошел, а оттуда его очень важные люди к себе забрали. Кстати, и меня звали, но я отказался, другие планы были, — ничуть не обиделся Леньчик, придвигаясь к разгоряченной пивом сестрице. Та смотрела на него с восхищением, от чего он выпятил грудь колесом и даже как будто стал выше ростом. Хотя при этом сидел.

— Он что, в криминальной группировке? — протянула я, закуривая. Мишаня придвинул мне пепельницу в виде скрученного кулька с шелухой от семечек и заботливо прикрыл плечи полотенцем, чтобы я не обгорела.

— Типа того, — зашептал Леньчик. — Конечно, болтать не стоит, но, оказалось, он в команде этого самого Сиплого и состоит. Давно не виделись, вот я и не знал. Человек, может, не самый большой, но нужный. Обещал подумать, как нашей беде помочь.

— Так давай ему голову отдадим? — с надеждой повисла на его руке Маня, обрадовавшись перспективе так легко решить этот вопрос.

— Тут так сгоряча нельзя, — принялся юлить герой. — Иван сказал завтра подойти, он как раз сегодня с