- Ясно. – Опечалилась я. А я-то думала, что все обойдется малой кровью. Хмм, а ведь есть еще произведения искусства…. – Ян, а ты можешь обзвонить те музеи и галереи, где хранится ценное наследие бабушки? Нужно предупредить их о том, что эти произведения не должны быть проданы ни при каких условиях. А то знаю я их….

- Сделаю. – Сестра чем-то зашуршала. – Марин, ты все-таки не выходи из усадьбы пока. А то мало ли что…. – С тревогой попросила она.

- Не выйду. – Согласилась, думая о том, куда я влезла. Но самый главный вопрос меня мучавший, был в другом. Почему же Анатолий Викторович так настаивал на том, чтобы я вступила в наследство? Какая ему от этого выгода?

Следующие два дня прошли без особых происшествий. Разве что я картину закончила. Остальные свои произведения я перенесла в кабинет и спрятала их в шкафу, предназначенном именно для хранения полотен. Там даже специальные удерживающие устройства были для них.

Но вот последующий день не задался с утра. Молчавший два дня телефон выдал сообщение от Ивана.

«Соскучился».

Ну да. Ёмко и очень отражает реальность происходящего. А главное, все объясняет в его поведении. Отвечать не стала. Пусть сам сначала со своими страхами разберется. А я тихонько потерплю.

На завтрак в столовую я спустилась недовольная. Янка уже в рабочей одежде допивала кофе.

- Марин, извини, тебе вчера сказать забыла. Сегодня в час дня к тебе приедет директор главной городской картинной галереи. Они являются филиалом Питерской галереи, и у них хранятся две статуи, один какой-то подсвечник и пять картин твоей бабушки. – Огорошила она меня. – Он о чем-то с тобой поговорить хочет.

- Прямо сюда приедет? – Ужаснулась я.

- Да. – Кивнула сестра. – Не переживай. Я к обеду подъеду, чтобы присутствовать на встрече.

- А Александр?

- Я ему ничего не говорила. Меньше знает, легче на чистую воду выведем. – Усмехнулась коварная Яна и, прихватив сумку, отправилась на кухню, искать Глеба Степановича, чтобы тот отвез ее в город.

Я же схватилась за голову.

- Мариночка Генриховна, вам на завтрак что подать? – Со стороны кухни вместо Янки выплыла Анастасия Семеновна.

- Кофе. – Я растерянно потерла щеки.

- Я омлет замечательный приготовила. С курочкой. Сейчас принесу. – Ответила она и через пару минут передо мной стоял полноценный завтрак. Ну да, когда это баба Настя ограничивалась чашкой кофе?

Пока я завтракала, в столовой появились Динка с Митькой.

- Ты чего такая взбудораженная? – Сразу отметила подруга.

- К нам едет ревизор. – Пожаловалась я ей.

- Кто посмел? – Нахмурилась подруга.

Я коротко ей обрисовала ситуацию. Динка вдруг хихикнула.

- Марин, надень платье покороче и макияж сделай. Если это мужик с претензиями, то точно с ним проблем не будет. – Посоветовала она.

- Думаешь? – Я нахмурилась.

- На тебя все мужчины реагируют отключением умственных способностей. – Динка для верности покивала головой.

Ну что ж. Сказано - сделано. Нашла свое самое легкомысленное платье. На премию новогоднюю когда-то купила для корпоратива. Маленькое черное платье длиной чуть выше колена. С одной стороны, ничего вызывающего в нем не было… пока оно висело на вешалке. Но стоило его надеть, как все изгибы фигуры подчеркивались скучной на первый взгляд тканью. Единственное, что меня саму в нем смущало, так это глубокое декольте. Но и с этим можно было справиться. Переживу как-нибудь.

В общем, к приезду сестры я была во всеоружии. Янка оценила мой внешний вид удивленным взглядом и хмыкнула, но ничего не сказала. Глеб Степанович тоже с улыбкой на меня посмотрел и сообщил, что во время этой встречи будет находиться рядом. Ну что ж….

Директор картинной галереи действительно был мужчина видный. Лет сорока, среднего роста, с идеальной осанкой, в костюме с иголочки и с острым взглядом. На меня он смотрел…, как на старую знакомую. С легкой добродушной улыбкой.

- Добрый день, Марина Генриховна. – Чуть опустил он голову. – Меня зовут Евгений. Спешу сообщить вам, что вы очень похожи на Изольду Петровну в ее лучшие годы.

Я улыбнулась в ответ.

- Спасибо. – И тут же вспомнила, что все утро репетировала нужные фразы. – Идемте в мой кабинет. Там гораздо удобнее разговаривать.

- Конечно. – Кивнул мужчина.

В кабинете я дождалась, когда он присядет на выделенный ему стул и посмотрела на Яну, присевшую на диванчик рядом с сосредоточенной Диной. В дверях мялся Глеб Степанович.

- Итак, Евгений, вы хотели со мной о чем-то поговорить. – Я вновь растянула губы в вежливой улыбке и замерла в ожидании.

Мужчина улыбаться перестал и взглянул на меня с абсолютной серьезностью.

- Марина Генриховна, я был очень дружен с вашей бабушкой. Ее смерть – это огромная потеря для всего мира искусства. – Сказал он весьма ожидаемо. – В нашей галереи находятся предметы искусства из личной коллекции вашей бабушки. И за последние полгода их шесть раз пытались выкупить. – Огорошил он меня. – Я, конечно, ничего никому не продал. Но дело в том, что на эти произведения было два покупателя и они не пренебрегали угрозами в мой адрес. Естественно, я бы никогда не продал ничего этим людям, тем более того, что доверила мне ваша бабушка.

Я покосилась на Яну и вновь посмотрела на Евгения.

- И кто же эти покупатели? – Склонила я голову набок.

Мужчина чуть мстительно заулыбался.

- Некий господин Баранов… Анатолий Викторович. Он предлагал хорошие деньги. Однако, эти шедевры мирового искусства даже внутри нашей страны стоят в десятки раз больше. Так же этот человек обещал мне денежную компенсацию. – Пожаловался он, лишь изредка опуская свой взгляд ниже моего подбородка.

Баранов, значит. Янка быстро записала все в свой блокнот и кивнула своим мыслям.

- А второй кто? – Уже более требовательно спросила я. Евгений слегка замялся. – Я заплачу вам за информацию. – Предложила.

Вот сейчас мужчина удивленно посмотрел на меня.

- Что вы, Марина Генриховна. Разве могут деньги быть важнее хороших отношений? – Почти возмутился он. – Я никогда бы такое даже думать не посмел. – Он сделал глубокий вдох, успокаиваясь. – Вторым претендентом на покупку произведений был некий господин Толмачев.

- Что? – Округлила я глаза. Янка непонимающе смотрела на меня, так как жила в этом городе без году неделю. А вот до Динки тоже быстро дошло. – Тот самый Толмачев Аркадий Андреевич?

- Да. – Кивнул директор галереи. – Он самый. И поверьте мне, его предложения были куда серьезнее. Как и угрозы.

Я себе язык прикусила, чтобы не разразиться русским трехэтажным наречием. Потом, когда этот мужчина уедет, вдоволь поору в своей комнате, если повезет.