моей жизни, вытоптала меня, как стадо бизонов, и оставила ущербной.

Чуть позже, как очухалась, я всё же нашла в себе силы позвонить Ане.

— Машка! Ты где? — кричала она на эмоциях. — Мы ж волновались, искали тебя!

— Со мной всё хорошо. Я в столице. Учусь в медицинском, как и мечтала.

Это была часть правды, которую я могла рассказать.

— Эй! А я ведь тоже здесь! — слышала я её радостный смех. — Встретимся?

И да. Мы встретились. Дружили. Но на свадьбу Анькину с Майским я не пошла и от роли свидетельницы отказалась. Чтобы не сталкиваться с Сотниковым. Не смотреть в его глаза. Не разговаривать. Не бередить душу.

От Ани я знала, что он не женился тогда. Что уже там произошло, не интересовалась. Так, спросила вскользь. Получила ответ. Удивилась даже. Платье выбирал, а под венец не повёл. И все эти пазлы никак не хотели складываться у меня в голове. Как-то всё это не вязалось с его образом, что намертво засел в моей голове: честный, правильный, порядочный. Но знала ли я его по-настоящему?

Я так больше и не смогла никого полюбить. Я так и не смогла простить всего, что со мной тогда случилось. Но, как оказалось, не смогла отпустить. .К.н.и.г.о.е. д…н.е.т.

Семь лет я не появлялась в городе своего детства. Семь лет я не видела Андрея Сотникова — только на фотографиях в Анином телефоне и альбоме. Семь лет я носила в сердце боль. Но стоило его только увидеть, как всё полетело прахом.

Я ни о чём не жалела. Ни тогда. Ни сейчас. Не жалела о том, что он был в моей жизни — этот мужчина, которого я не разлюбила. Не жалела, что немножечко его украла у той, что собирается за него замуж. И мук совести почти не испытывала. Пустое. Кто-то отобрал у меня. У кого-то забрала я. А от Сотникова точно не убудет.

Разве что прибудет. Я прижала руки к животу. Может, в этот раз всё получится? И я заполучу хотя бы ребёнка? Раз уж сам господин Сотников мне не положен?

Я очень на это надеялась. Немножечко украсть. Если очень повезёт.

Но мне предстоял ещё один раунд, который я должна была выиграть.

Он обещал вернуться. Он обещал продолжить разговор. А Сотников не из тех, кто оставляет дело на полпути. Ну, разве что когда ему не оставляют выбора, который я семь лет сделала и за него, и за себя.

Много бессонных ночей я думала о том, что не должна была сбегать. Что нужно было посмотреть в его глаза и узнать правду. А может, и сказать о ребёнке. Но тогда, раненая и восемнадцатилетняя, я даже от одной мысли об этом паниковала.

Наверное, не выстояла бы, скажи он мне, что заигрался. Поддался страсти. Запутался в отношениях.

Я бы всё это не пережила. Может, поэтому оборвала все концы и не хотела ничего знать.

Много позже я, анализируя и задаваясь вопросами, думала о том, что он не подлец. Кто угодно, но не Андрей Сотников.

Я допускала, что выпестовала в своей голове образ некоего рыцаря, слишком правильного мальчика из хорошей семьи, а на самом деле…

Но сколько бы я ни пыталась представить подлого Андрея, у меня не получалось.

А может, всё дело в том, что я всё ещё его любила. И находила оправдания. Не тогда. Сейчас. Много лет спустя.

Мне до сих пор больно. Не так сильно, как когда-то. Но Сотников не подорожник — кровь не останавливает. Скорее, бередит раны и не даёт им затягиваться. И я добровольно на это соглашаюсь.

Я вышла на балкон, когда за окном начало сереть. Вдохнула холодный воздух.

Может, у нас с Андреем всё же был шанс, но что сейчас об этом? Случилось то, что должно было случиться. И, глядя в зарождающийся новый день, я знала, что скажу ему, когда он снова переступит мой порог.

— Маш, я в городе, — позвонил он несколько дней спустя. — Встречать не надо, адрес знаю. Жди.

— Конечно, милый. Скатерть-самобранку расстилаю, парадный сарафан надеваю, — съязвила я, готовясь к бою.

— Не ёрничай. Скоро буду.

И он отключился, а я выдохнула. Скоро финита ля комедия. И лучше отыграть её, как следует.

Он появился на моём пороге усталый и словно припорошенный пылью. Где тот улыбчивый парень, которого я когда-то знала? Где глаза, что всегда светились мягко и словно озаряли пространство?

— Нам надо поговорить, Маш, — сказал он, снимая куртку и обувь.

— Ну, надо значит надо, — кивнула я и пошла на кухню ставить чайник.

Каждым позвонком я чувствовала его взгляд. Чутко ловила шаги за спиной. Обмирала и умирала. В который раз.

— Почему ты тогда удрала, Маш? — спросил он, пройдя к подоконнику. Садиться не стал. Стоял, сложив руки на груди.

Я делала вид, что ищу заварник.

— Какая теперь разница, Андрей? Не поздновато ли, чтобы выяснять отношения, которые закончились сто лет назад?

— Есть разница. Есть! — сверлил он меня пристальным взглядом. — И ничего не закончилось, тебе не кажется?

— С чего ты взял? — дёрнула я плечом.

— С того, что всё, как прежде. Как тогда. Ничего не изменилось.

— Ты имеешь в виду секс? — нашла я в себе силы посмотреть ему в глаза. — Так всё нормально. Это, как бы тебе сказать точнее… животное начало. Тело к телу. Для здоровья полезно.

— Не строй из себя циника. Это не ты. Но зачем-то старательно изображаешь из себя стерву.

— Я ничего не изображаю, Андрей. Говорю правду. Ведь ты за этим приехал? Так зря. Можешь катиться на все четыре стороны, жениться хоть каждый день и каждый день на другой девушке — имеешь полное право. Я не хочу и не буду чувствовать себя виноватой за то, что случилось несколько дней назад. Секс был божественный. Я оценила. Десять из десяти. А всё остальное ты выдумал. Женись спокойно. Я не буду тебя шантажировать. Семь лет ты как-то жил и даже не пытался поговорить. К чему сейчас всё это?

— Я искал тебя, Маш.

— Но не нашёл, — покачала я головой. — Отпусти себя, как я отпустила. Прошлое должно оставаться прошлым. Там ему место. Живи настоящим. Той жизнью, к которой привык. Там, где нет и не может быть меня. Я меньше всего хочу вмешиваться в твоё настоящее.

— Ну, у нас оно тоже есть. Ты так и не ответила на мой вопрос. И сейчас я хочу услышать чёткий ответ.

— Да или нет? — скривила я губы. Конечно, да и, безусловно, нет.