— Какой же ты плутишка, Джек Уотсон! — Аманда озорно погрозила ему пальцем. — Я знаю — ты хочешь похитить меня, чтобы потребовать выкуп.

— Неплохая идея! Как это она не пришла мне в голову первому?! — притворно огорчился Джек. — Впрочем, поправить дело еще не поздно. Итак, есть у меня шанс умыкнуть красавицу или нет?

— Сейчас? — переспросила Аманда, поглядев на золотые наручные часики. Времени было уже половина шестого, но в канун Рождества все магазины работали допоздна, и салон Джека не был исключением. — Ты уже накормил меня обедом, Джек, так что требовать с тебя еще и ужин было бы просто непорядочно. Давай лучше сделаем вот как: ты приедешь сегодня ко мне, а я что‑нибудь приготовлю. Конечно, это будет не тайская кухня, но — уверяю тебя — у меня в холодильнике есть не только йогурт. Ты заставил Пола пойти с Джен к врачу, и за это я должна накормить тебя как следует.

— Спасибо, я приеду в семь, — немедленно согласился Джек. — Не рано? Я мог бы помочь тебе в меру сил…

— В самый раз, — ответила Аманда. На самом деле она рассчитывала, что к семи успеет справиться со всем сама.

И Аманда ушла. Джек немного подумал, потом придвинул к себе телефон и, сославшись на простуду, отменил свидание, которое сам назначил на сегодняшний вечер недели две тому назад.

Но женщина, которой он звонил, только посмеялась над ним. Ей, в общем‑то, было все равно, приедет Джек или нет, просто она знала его гораздо лучше, чем он мог предположить.

— Как ее зовут, твою простуду? — спросила она, не в силах справиться с соблазном немного поддеть его.

— Почему ты решила, что тут замешана какая‑то женщина?

— Потому что ты не гомосексуалист и потому что у тебя, наверное, не было простуды с тех пор, как ты ходил в школу. Да и голос у тебя довольно бодрый… Ладно, Джек, кто бы она ни была, желаю удачи.

С этими словами она повесила трубку, и Джек почувствовал, что благодарен ей, хотя и знал, что замена ему будет найдена в течение ближайших двух часов.

К особняку Аманды он приехал ровно в семь, прихватив с собой на всякий случай бутылку дорогого красного вина. Аманда сама открыла ему. На ней были мягкие серые слаксы и светло‑голубой джемпер с высоким воротом, поверх которого она надела нитку крупного жемчуга. Если бы не фартук, она была бы похожа на юную принцессу на каникулах.

— Как ты чудесно выглядишь, — заметил он, входя в прихожую. — Очень уютно, совсем по‑домашнему.

Аманда рассмеялась:

— Неудивительно, ведь я двадцать шесть лет была домашней хозяйкой.

— Я почему‑то никогда не думал о тебе в этом качестве, — признался Джек, идя вслед за ней на кухню. Бутылку вина он вручил Аманде, и она приняла ее с радостью. Вино действительно было из самых лучших.

— Думаю, что нет. Для тебя я была мегерой… — Аманда улыбнулась, повернувшись к нему, и Джек слегка покраснел.

— Нет, просто… просто для меня ты всегда была кинозвездой. Я никак не могу забыть, кем ты была прежде. Ты и сейчас выглядишь почти так же… Мысленно я всегда называю тебя Амандой Роббинс и почти никогда — Амандой Кингстон.

— Мэтт терпеть не мог мою прежнюю фамилию и все, что было с ней связано, — просто ответила она. — Об этом многие знали…

— Именно поэтому ты так и не вернулась в кино?

— Вероятно, да. Думаю, что Мэтт не позволил бы мне этого ни при каких условиях. Перед тем как пожениться, мы с ним много говорили об этом. Я пробыла звездой не очень долго, и я была молода… Должно быть, поэтому была готова оставить карьеру в кино ради чего‑то большего, лучшего… ради человека, которого любила, и ради семьи.

— И… ты была счастлива? Или, наоборот, разочаровалась? — спросил он, пристально глядя на нее.

— Мне нравилось быть с Мэттом и возиться с детьми, — уклончиво ответила Аманда. — Ну, во всяком случае, жаловаться было бы грешно.

Она на мгновение задумалась, и лицо ее стало строгим и печальным.

— Мне до сих пор трудно поверить, что все кончилось, Джек. Все произошло так быстро и так внезапно. Только утром он взял свою теннисную ракетку, полотенце, сумку и пошел на корт, а уже через два часа мне позвонили и сказали… Уже скоро год, как он умер, но я никак не могу с этим смириться.

— Быть может, это прозвучит банально, но к смерти трудно привыкнуть. К тому же он, видимо, совсем не страдал. Эта мысль должна тебя утешить в какой‑то степени.

— Да, он совсем не мучился, зато страдали мы. Я оказалась совершенно не готова к… Это было как гром с ясного неба. Он казался мне совсем молодым. Мы даже никогда не говорили о том, что будет, если один из нас умрет раньше. У нас не было времени ни подумать об этом, ни поговорить. Мы… — Голос ее дрогнул, и она поспешно отвернулась, стараясь спрятать от него выступившие на глазах слезы.

В следующее мгновение она почувствовала на своих плечах теплые руки Джека.

— Не надо, пожалуйста… — прошептал он. — Я знаю, я все знаю. У меня с Дори было так же. Она разбилась на машине, когда ехала ко мне. Лобовое столкновение… Должно быть, она даже не поняла, что ее ударило. Зато я знал… Я чувствовал себя так, словно этот проклятый грузовик проехался по мне всеми своими колесами, и еще долго, очень долго я хотел, чтобы так и было на самом деле. Я жалел, что не погиб вместо нее, вместе с ней. Это чувство вины… О, мне часто казалось, что я не выдержу — так тяжел был этот груз.

— Да, я тоже чувствую себя виноватой, — проговорила Аманда, поворачиваясь к нему.

У Джека были добрые темно‑карие глаза и теплый, сочувственный взгляд, от которого ей сразу стало легче. Волосы у него были светло‑каштановыми, и в них кое‑где виднелась седина. Он был чертовски хорош собой, но его красота почему‑то больше не казалась ей опасной.

— В последний год, — сказала она, — я часто думала о том, как несправедливо обошлась со мной судьба. Я тоже хотела умереть вместо Мэтта, но теперь я рада, что этого не случилось. Я как будто очнулась и вспомнила, что у меня есть дети, которые меня любят и которых я люблю, да и жизнь, которая казалась мне такой жестокой, оказывается, полна маленькими радостями, которые могут сделать тебя почти счастливой. Надо только уметь радоваться им, и тогда все изменится как по волшебству. Для меня все и изменилось…

Джек серьезно кивнул в ответ и, сняв с вешалки один из ее фартуков, повязал его поверх своих черных джинсов и серого свитера.

— О'кей, мадам, хватит на сегодня о высоких материях. Что у нас на ужин? Я умею пользоваться электромясорубкой, грилем и кофеваркой, так что располагайте мной, как вам будет угодно. Или вы предпочли бы, чтобы я тихонечко напивался в уголке и не путался под ногами?

С ним было так хорошо и легко, что Аманда не выдержала и рассмеялась.

— Я предпочла бы, чтобы ты сел и отдохнул, — сказала она. — Все уже почти готово.