— Просто не знаю, сэр. Наверное, я попусту трачу ваше драгоценное время и испытываю ваше терпение. То питание, которое мы здесь получаем, полностью отвечает нашим диетическим потребностям, и ругать нашу еду совершенно не за что, но она абсолютно безвкусна и не вызывает радости, попадая в наши абсорбционные органы. Мне не хотелось бы никого критиковать — ни администрацию госпиталя, ни вас лично, поскольку концентрат питательного раствора доставляется с нашей родной планеты. Все вещества, способные вызвать порчу концентрата, предварительно удаляются. Все попытки искусственно синтезировать худларианскую пищу оказались безуспешными. Если что и удавалось, еда получалась на вкус просто невыносимой.

Теперь настал черед Гурронсеваса погрузиться в молчание. Он сочувствовал худларианину, но вопрос был задан, и задавать его вторично тралтан не собирался.

— Сам не знаю, можно ли было бы хоть что-нибудь изменить, — сетовал тем временем интерн. — Все худлариане, работающие вдали от родины, вынуждены пользоваться питательным спреем. Такова наша судьба. Но мне почему-то кажется, что, если бы питание приносило нам не только скучное насыщение, но и радость, мы не падали бы так часто в голодные обмороки в самых неподобающих местах.

«В этом есть смысл», — подумал Гурронсевас.

Они преодолели вход в центр управления грузовой палубой. Сквозь прозрачный колпак виднелся открытый грузовой люк и корма недавно прибывшего корабля. Операторы-грузчики ловко управляли гравилучами и выгружали наглухо запечатанные контейнеры, каждый из которых был соответствующим образом помечен, дабы не оставалось сомнений в его содержимом. Для того чтобы облегчить процедуру выгрузки, в отсеке поддерживалась безвоздушная атмосфера и нулевая гравитация. Размещением контейнеров на палубе занимались докеры всех мастей в желто-оранжевых скафандрах. Все происходящее, на взгляд Гурронсеваса, напоминало игру детишек с громадными кубиками.

— Доктор, — обратился он к худларианину, — скажите, пожалуйста, чем именно отличается по вкусу ваша настоящая еда от той, которую вы получаете в госпитале?

Худларианин с мельчайшими подробностями ответил на вопрос Гурронсеваса. Перед мысленным взором Гурронсеваса возникла картина жизни на неведомой планете — удивительная и почти невероятная. Тралтан, будучи школьником, слушал информацию о худларианах на уроках планетарной географии. Но теперь он смотрел на нее как бы глазами местного жителя. В карте планеты, правда, время от времени появлялись белые пятна, поскольку худларианин то и дело умолкал, не договорив до конца начатую фразу, словно думал все время о чем-то другом помимо того, о чем рассказывал. Когда Гурронсевас понял, куда устремлен взгляд его собеседника, он догадался, в чем дело.

— На этом корабле — хупдарианская команда, — сказал Гурронсевас, указав в сторону видневшейся сквозь открытый люк кормы грузовика, где вовсю трудились худлариане, выставляя для выгрузки все новые и новые контейнеры. — У вас там есть знакомые?

— Есть, — ответил интерн. — Мы выросли вместе. Там — друг нашей семьи, который сейчас пребывает в состоянии женской особи и должен стать моей супругой.

— Понятно, — осторожно отозвался Гурронсевас. Он не был хорошо осведомлен о механизме репродукции худлариан и не хотел вникать в эмоциональные проблемы влюбленного ФРОБ.

— Если я вас правильно понял, — сказал Гурронсевас, старательно обходя смену темы разговора, — атмосферный бульон, которым вы питаетесь на родине, состоит из крошечных частиц животной и растительной ткани. Эти частицы, в связи с постоянно бушующими на вашей планете бурями, находятся во взвешенном состоянии в нижних слоях атмосферы. Наличествующий во взвеси токсичный материал идентифицируется вкусовыми рецепторами ваших абсорбционных органов, поскольку он вызывает покалывание кожи или жжение. Такие вещества вами либо отторгаются, либо нейтрализуются. Интенсивность ваших вкусовых ощущений, таким образом, напрямую зависит от степени токсичности. Следует ли мне понять, что в основном вы как раз и жалуетесь на недостачу этих неприятных вкусовых ощущений?

— Все верно, сэр, — поспешно проговорил худларианин. — Если бы еда время от времени была неприятна на вкус, это напоминало бы нам о родине.

Гурронсевас на миг погрузился в размышления, после чего задумчиво проговорил:

— Смешать сладкое с кислым, безвкусное с острым ради улучшения общего вкуса — это я готов понять. Но честно говоря, что-то мне не верится, что начальство госпиталя позволит мне вводить в ваше питание токсичный материал. Ведь из-за этого все запасы вашего питания могут стать несъедобными.

По внешнему виду худларианина никак нельзя было догадаться, какие чувства им владеют, но прочные мышцы, окружавшие его речевую мембрану, обмякли. Гурронсевас поспешил добавить:

— Как бы то ни было, мне бы хотелось вам помочь. Но как я мог бы получить образцы этого умеренно токсичного вещества? Для этого нужно организовать экспедицию?

— Нет, сэр, — поторопился заверить диетолога интерн, и его речевая мембрана снова оживленно напряглась. — Когда грузовой корабль совершал посадку на нашей планете, в его отсеки впустили достаточно большой объем нашей атмосферы. На рекреационной палубе ею еще можно разжиться. Конечно, воздух там сейчас довольно спертый, но токсичного вещества, о котором идет речь, там предостаточно. Если вы не откажетесь взять пробу прямо на корабле, я вас с удовольствием провожу.

Гурронсевас вспомнил о том, что где-то на грузовом корабле находится подруга детства медика-худларианина, и подумал: «Еще бы не с удовольствием!»

Медику-худларианину потребовалось нацепить на все шесть запястий магнитные браслеты, закрыть речевую мембрану герметичной маской-коммуникатором — и, собственно, все. Поэтому он облачился во все это «защитное обмундирование» очень быстро и долго ждал Гурронсеваса; правда, при этом он никак не выражал своего нетерпения. Худларианин есть худларианин. Как только Гурронсевас узнал о прибытии к двенадцатой грузовой палубе худларианского корабля, он решил сходить туда и проследить за ходом выгрузки. Двигало им в данном случае чисто профессиональное любопытство. Он хотел лично понаблюдать за всеми аспектами снабжения госпиталя продовольствием, его хранения, распределения и обработки. Эти вопросы его интересовали безмерно, хотя, будучи Главным диетологом и располагая высококвалифицированным штатом подчиненных, он мог и не влезать в подобные мелочи. Однако, заступая на новую должность, Гурронсевас имел привычку именно таким образом знакомиться со сферой своей деятельности и изменять этой привычке не желал.

Через несколько минут худларианин и тралтан уже шагали по огромному доку в сопровождении непрерывных звуковых напоминаний о том, что им не следует оказываться на пути у докеров, попадать в зону действия гравилучей и стараться не угодить под контейнеры, разгрузка которых шла быстро и непрерывно. Худларианин шел первым и держался близко к полу, но, как только они приблизились к люку, раздраженный голос, послышавшийся в коммуникаторе у Гурронсеваса, распорядился на три минуты прекратить выгрузку, дабы двое членов медицинского персонала госпиталя «миновали люк, хотя надо бы им его миновать в противоположном направлении». Голос принадлежал непонятно какому существу и прозвучал властно и раздраженно.