—Герой этой песни зовет себя «Непрощенный». Глупец, который всю жизнь слушал других. Обреченный на поражение в своем бунте. Не в силах простить этого ни себе, ни окружающим.

Голос Отца звучит в старом доме, как отклик демона с другой стороны бездны.

Страж пустоты. Он стоит в проеме кухни и смотрит на Сына.

—Обнимешь меня?

—Что тебе нужно?

—Поверни голову так, чтобы я видел.

Чужак отходит к стене.

Отец рассматривает шрамы на левом виске Сына.

Тишина невыносима. Старый, умирающий дом скрипит под порывами ветра. Любое движение в здешнем воздухе, кажется нарушением запрета врача, пациент которого остро нуждается в абсолютном покое.

—Это все твоя Мать. Она научила тебя только плохому. Вся эта музыка. Книги. Стихи. Не этого я хотел для тебя.

—Когда-то давно ты читал мне Есенина.

—Я теперь другой человек.

Старик роется в кармане халата, достает пистолет и наводит на Сына.

Пушка старая. Времен Второй мировой. Пуля, выпущенная на расстоянии десяти метров, пробивает стальную каску.

Отец говорит:

—Это хорошая вещь. Удобная форма рукояти, малый разброс и отдача. Точность и кучность стрельбы. Настоящее совершенство для своего времени.

Чужак пожимает плечами. Старье, да и только. На войне он видал и покруче.

Он хочет курить, но не решается достать сигарету в присутствии отца.

Старик снимает пистолет с предохранителя.

—Хочешь я закончу то, что ты начал?

Руки Отца перестали дрожать, морщины на лице разгладились, мутный кисель в глазах исчез, уступив место их истинному голубому цвету.

—Из всего, что ты совершил,— Отец тычет дулом пистолета в шрамы на голове Чужака,— это самое глупое.

—Мне тогда было четырнадцать лет.

—Ну и прекрасно, что все теперь в прошлом.

Старик кладет пистолет на стол у камина.

—Я купил новый дом на побережье. Этот теперь будет твой.

—Мне он не нужен.

—Я не буду врать и говорить, что любил твою мать всю жизнь. Может год или два.

—Срок годности всех твоих чувств.

—Нам было хорошо вместе, а потом родился ты. Не думай, что ты что-то испортил, просто многое поменял. Теперь я хочу изменить твою жизнь. И так круг замкнется.

—Все эти годы ты был безразличен ко мне.

—Я старался на тебя не влиять.

—Зачем тогда быть Отцом?

—Люди плодятся. Так устроена жизнь.

Чужак сжимает и разжимает кулаки.

Злоба — воробьиное слово. Копится в карманах пальто.

—Я встретил женщину. Она не такая, как современные дамы. Все они давно превратились в мужчин. Проникли повсюду: алкоголь, наркотики, деньги, власть, футбол. Но им не хватает одной важной детали. Они все еще не пришили себе член… но основательно его приручили.

—Избавь меня от мизогинии.

—Анат разделяет мои взгляды на жизнь, сынок. Такое редко бывает. Она хороший психолог. И помогла мне измениться. Ты должен с ней познакомиться. Я буду рад, если ты придешь к нам на свадьбу.

Чужак слетает с катушек.

Он смеется.

Из него рвется лай. Вой.

В глазах стоят слезы.

Он догадался.

Кусочки пазла встают на места.

Лицо Отца становится бледным.

—Я сказал что-то смешное?

—Нет. Просто вспомнил свой последний визит к психиатру.

Отец разводит руки в стороны.

—Я родился с искривленным носом.

—Никогда этого не замечал.

—Ты же не Мать,— чужак пятится назад, ближе к выходу,— это обнаружилось на медкомиссии перед тем, как я попал в армию. Я почти не дышу левой ноздрей.

—И как это связано с психологией?

—Мой лечащий врач говорил, что из-за этого в легкие поступает меньше кислорода, как и во все другие органы, в том числе в мозг. Это приводит к постоянным депрессиям, которые не вылечить групповой терапией.

—Так почему ты не сделал операцию?

Чужак снова смеется.

—Он сказал, что я не похож на человека, который страдает депрессией.

______________

Могила Отца.

Плита на земле.

На самом краю кладбища.

Забор рухнул, и теперь она вроде как в чистом поле.

Одинокая. Укрытая ржавой травой.

Чужак прилег рядом. На самом краю.

Глянул в небо и громко сказал:

—Я всегда тебя ненавидел.

Что-то сдвинулось там. Под землей.

Он почувствовал это.

Но не дал ему выбраться из могилы.

Не хотел, чтобы Отец снова вернулся.

Вот он.

Предел человеческой цивилизации.

Высшая точка в развитии.

Мегаполис, в котором проживает более половины населения планеты.

На фасадах домов светятся сотни экранов. Телевизионные и интернет-каналы жаждут внимания: экстренные выпуски новостей, ток-шоу, легкое порно и бесконечные сериалы. На каждом шагу рестораны еды и магазины одежды.

За внешним благоустройством скрывается внутренний упадок.

На въезде в центр руины. Там была церковь. Над ее вратами золотыми буквами написаны слова из Откровения: «Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни».

Толпы на улицах в поисках смысла. Их лозунги говорят: «Люби Бога», «Люби людей», «Служи миру», но вместо этого выражение их лиц показывает: «Тебе здесь не место».

Гуманизм, материализм и упадок христианских ценностей.

Но самые популярные вещи со скидкой.

Девушка думает о смерти.

Она прочитала гору книг и посмотрела слишком много фильмов о конце света. И теперь ей очевидно, что это худшее место для встречи зомби-апокалипсиса. Здесь тысячи кладбищ и миллионы живых. Маленький вирус. Инфекция. И уже не спастись. Лабиринт. Мышеловка.

Она прошлась по улицам и ничего не почувствовала.

Умрет здесь и не сможет воскреснуть.

Она темная, злая сущность, которая мечется в поисках выхода из кошмара. Порно-театры зазывают на виртуальные представления. Ночные клубы и бары предлагают забыться под музыку, танцы и алкоголь. За каждым углом шоу-программы, тематические мероприятия, выступления звёзд. Обрывки слов, сигналы машин, удары дверей, топот шагов и лай сумасшедших собак сливаются в единый и непрерывный гул, которым город пугает девушку.