было ни дружбы, ни вообще каких бы то ни было установленных взаимных отношений. Но скрытая глухая вражда была, и она ярко проявилась в случае с убийством двух наших урядников. Вся нелюбовь русских и дагестанцев друг к другу выявилась в поведении петровцев, и все раздражение независимостью Петровска в рядах дагестанцев – в речах последних на похоронах жертв этой жестокой расправы.

Казаналипов жил в это время в Петровске. Как я узнал, к сожалению, лишь впоследствии, это был ярый монархист. Ему ненавистны были и комиссары, и исполкомы. Мне кажется, что враждебность Петровска и к Шуре, и к революционной власти в ней в значительной части поддерживалась им.

Национальная борьба

После столкновения из-за расстрела двух наших урядников, спровоцировавшего изъявление дотоле скрытых взаимно враждебных настроений Петровска и Шуры, настрой Шуры против Петровска, дагестанцев против русских растёт и становится с каждым днём всё более явным. Появляется в массах горожан и сельчан ряд агентов Исполкома, которые сознательно разжигают эту социальную рознь.

Особенно враждебным становится это отношение после возвращения 1-го и 2-го Дагестанских полков с фронта. Полки вернулись во время первого нашествия имама на Шуру, и хоть они в Шуре не были, но, видимо, спровоцировали уход имама, а также повлияли на дагестанских либералов из Исполнительного Комитета. Имама они не удерживали в Шуре.

Вернувшиеся полки давали в руки исполкома значительную военную силу, опираясь на которую, исполнительный комитет мог уже пытаться поднять свой падающий авторитет.

Первой задачей исполнительного комитета было, конечно, направить эти полки против русских. С этой целью 1-й полк был размещён в Хасав-Юрте – для противовеса русскому гарнизону там и в тылу Петровска. Хотя, конечно, здесь в полку дана была задача вести борьбу с участившимися набегами чеченцев на Хасавюртовский округ; 2-й полк бы поставлен уже в самом Петровске. Полк этот, впрочем, был слабый и сильно разложившийся. Чтобы не особенно привлекать внимание к мерам, предпринятым против Петровска, и не вызвать открытого сопротивления со стороны Петровска размещением там 2-го полка, командиром его был назначен Гольгар, бывший командир из маршевых сотен, а Арацхан Хаджи Мурад, бывший командир, назначен командиром Дагестанской бригады, в которую теперь (по согласованию с Владикавказом) были объединены оба полка.

Разоружение русского артдивизиона в Шуре

Однажды вызванное чувство националистической вражды к русским росло чрезвычайно быстро, и вскоре создалась обстановка, в которой разоружение русских гарнизонов стало не только объективно возможно, но и неизбежно. Исполком принял постановление о разоружении в первую очередь Шуринского гарнизона. Постановление это было секретным, и поручалось его выполнение мне.

Об этом нарушении мне передал командир бригады Арацхан. Я считал это серьёзным делом, и поэтому спросил его, исходит ли этот приказ от него или откуда-то ещё. В ответ он передал мне постановление Исполнительного Комитета.

Разоружение прошло без особых инцидентов и без всякого кровопролития.

Для исполнения поручения я взял свою маршевую сотню 2-го полка, которой в это время командовал Гамид Халилов. На рассвете я окружил казармы артдивизиона. Часовые спали, и мы свободно сняли спавших солдат от орудий и складов. Когда эта часть дела была закончена, я послал делегатов в казармы разбудить солдат, сообщить им, что они окружены, и предложить сдать оружие.

Они сначала не хотели сдаваться, угрожали оказать сопротивление. Начались переговоры. Я разъяснил делегатам, что драться не имеет для них смысла, т. к. их оружие в наших руках, и мы их к пушкам не допустим, а в казарме у них ничего, кроме шашек и револьверов, нет. Они согласились, но выставили свои требования: оставить им определённое количество винтовок, револьверов, и патронов, т. к. они не могут поехать домой безоружными. На это я охотно согласился, не спрашивая санкций ни командира бригады, ни исполкома, т. к. это было требование, в данных условиях подлежащее удовлетворению.

Закончив операцию, я сообщил исполнительному комитету о выполнении его поручений.

Разоружение пехотного полка в Шуре

Как только в пехотном полку узнали о разоружении нами артиллерии, там поднялся переполох. Сейчас же собрался совет, который после прений вынес постановление выразить протест против действий исполкома вооружённой демонстрацией. Весь русский гарнизон в полном боевом вооружении, за исключением артиллерии, вышел и прошёл по городу. Нашим частям был дан приказ быть наготове, но в демонстрацию не вмешиваться и ничем своего отношения к ней не проявлять.

Я не знаю, имела ли эта демонстрация какие-либо последствия, но события дальше развивались так.

После демонстрации в исполком явились делегаты от русских солдат. Переговоры были очень длительными. После их окончания я получил приказ пойти и принять от пехотного полка оружие, т. к. солдаты согласились его сдать, с тем условием, что им будет оставлено определённое его количество.

Оружие мною было принято. Его оказалось очень много.

Соглашение, заключённое советом солдат депутатов в Шуре с Исполнительным Комитетом о разоружении русских гарнизонов, было передано в Гуниб, Хунзах и Ботлих. Войсковые части, стоявшие там, тоже сдали оружие, оставив себе лишь то, что им было необходимо по дороге домой. Горцы проводили эти части до Шуры, и никакого насилия над уходящими частями нигде не было. В Хунзахе оружие принял Кайтмас Алиханов. Сделал он это по поручению исполнительного комитета. Вообще всё сданное оружие поступило на вооружение исполнительного комитета, только я не помню, кто по поручению Исполнительного Комитета принял его в Ботлихе и Гунибе. Таким образом, в октябре 1917 года весь Северный Дагестан освободился от русских гарнизонов. В Петровске русский гарнизон ещё оставался. Также остались гарнизоны в Дербенте и Хасав-Юрте.

Исполнительный комитет боялся трогать Петровский гарнизон. По линии железной дороги всё ещё продолжалось движение воинских частей с турецкого фронта. Существовала опасность, что Петровский гарнизон приведёт на помощь эти части и с ними пойдёт на Шуру и разгромит исполком.

Кроме того, в Дербенте Исполнительному комитету не на кого было опереться. Юг был совершенно спокоен и не тронут революцией.

Так продолжалось всю зиму.

Организация новых национальных частей

Получив такое количество разнородного оружия, Исполкому нужно было его кому-нибудь передать и тем увеличить свою вооруженную силу. Было принято постановление о формировании нового Шамилевского батальона и Дагестанского артдивизиона.

Формирование шло спешно и, следовательно, организованно. Кадры урядников дали 1-й и 2-й полк. Офицеры были набраны из тех дагестанцев, что раньше служили в русских пехотных частях, а теперь приехали в Шуру и сидела без дела. Т. к. этих офицеров не хватало, то было приглашено несколько русских из только что распущенного