волосы малышки, и тут она спрыгивает с кровати и начинает петь! Девочка думала, что она поет, но нет, это был призыв жить! Ее движения в танце завораживали, мы никогда с братьями не видели ритуальный танец жриц, но это однозначно был он — ритуальный танец.

Маленькая девочка через пение и движения своего тела ведала нам сейчас ту боль что мы не могли разделить на троих, она звала за собой, манила. Она отдавала нам себя всю без остатка, разделяла наше горе, забирала тоску и отчаянье и возвращала нам уже надежду и призыв для борьбы, она сейчас была сама жизнь, и о Боги она не понимала, что она сейчас творит! Причем творит не осознано!

Она призвала души нашей матери и отца к себе, они сейчас кружились с ней в одном танце, они улыбались ей и нам, они благословляли нас и говорили, что они сейчас вместе, и что мы обязаны вернуться в родное гнездо и подчинить его, ведь мы их дети!

Мы должны вычистит источник жизни изнанки, убивающий все, из нашей вселенной. В один миг души отца и матери исчезли, так же быстро, как и появились, а мы втроем открыли рты от удивления, и смотрели дальше, как наша девочка поет и кружится в танце.

Призывать души могли только престарелые жрицы наших темных богов, и их было еще меньше, чем носителей света, точнее в последние тысячу лет не было совсем, и они все были темными, а наша девочка светлая!

Она была похоже на язычок маленького пламени, который хотел жить несмотря ни на что. Ее изгибы тела, округлые бедра, соски на груди призывно торчали горошинами, все ее тело сейчас жило и пылало пламенем! Мы втроём так захотели нашу девочку, что испугались, что разорвем ее в жалкой попытке поделить между собой.

Нас накрывало медленным цунами — наш страх потерять Настю, осознание нашей зависимости от нее. Если у арахнида умирала самка, он искал новую, долго скорбеть у нас было не в почете. Если умирал сам арахнид, то и самка умирала вслед за ним, исключением было если при спаривании самка сжирала самца — тогда она выживала и растила свое потомство сама. А мы поняли, что без Насти нас больше нет.

По нашей братской связке прошел испуг, она не сможет выжить в нашем родном гнезде — слишком добрая! Нельзя будет ее оставлять одну ни на минуту. Если прознают о ее свете, начнут охоту на нее. Она ведь чистый источник энергии, чистой, светлой энергии, единственный носитель этого дара, и как выяснилось жрица, что может призывать души.

Кинется помогать всем и не заметит ловушки. Нужно обуздать гнездо и вычистить его ото всех. Пусть строят себе рядом гнезда или делают кровную привязку от предательства. Тогда мы сможем сберечь свою девочку.

Боль и отчаянье уходят из груди, тело снова хочет жить, внутренние наши монстры подняли головы и готовы к бою, мы готовы вычистить вселенную от того, что пожирает все на своем пути — обещая взамен вечную жизнь.

Только сначала нужно отблагодарить нашу любимую певунью и плясунью. От желания всю ее облизать наполнился полный рот слюней, она наша, только наша. Зарыться носов в ее самое женственное начало, утонуть в глазах, где золотые искры купаются в бесконечном океане. Ворваться в лоно и брать ее столько раз, пока она не отключится от очередного оргазма, прям на одном из нас.

Наша любимая, наша единственная.

20

— Настя, не позволяй себя провоцировать. В борьбу или противостояния не вступай.

— П-ф… нужны мне ваши сородичи. — вот обидно прям, что я маленькая так меня поучать.

— Не дуй губки, сладкая, ты не выстоишь против арахнида или арахны, если, что сразу зови нас или пытайся закрыться в кокон, что мы тебе дали. — Лехш не отстает с поучениями.

— Помни, в нашем гнезде нет целителей, слабые у нас пожираются, а дети не болеют. От нас не отходи и мы всегда рядом.

— Малыш ты у нас одна, больше никого кроме тебя нет для нас, а что было до тебя мы тебе уже объяснили — это все физиология. — говорит Шерх. Боятся, что я ревновать стану к их бывшим любовницам.

— Да помню я помню, вы поимели очень, очень много женщин на своей планете. Вас не любят, боятся и вы теперь высочайшие особи своей расы. — показываю язык, всем троим.

Прошедшие два дня меня трахали, кормили, облизывали, купали и не выпускали из рук, я терялась от того, кто сейчас на мне, кто во мне, в общем они решили меня за любить и за трахать! А когда я молила об отдыхе, в меня вливали силы опять вылизывали всю и по ходу дела рассказывали о своей планете, своих устоях и нравах своей расы. Поведали и о армии поклонниц и их ревнивых мужьях и братьев, рассказали за что их сослали на землю, а я не удивляться, не ворчать не успевала, мне затыкали рот либо членом, либо целовали так что было похоже, что хотят меня сожрать. Потом я отключалась от оргазма и не хватки сил на ком-то из своих мужей или под кем то из троих. Мне давали пару часов на сон — будили, кормили и снова брали и так два дня.

Мола заставили меня отпустит, вот ревнивец жадный! Мои арахниды мужья обязаны вернуться к себе на планету, в родное гнездо. Ведь их трон осиротел. И я сейчас на руках, опять на руках только уже у Лехша.

Я теперь их королева, пока не мать, и как меня примут у них на родине пока не известно. Звезда, что перед смертью сообщила их мать — королева, оказывается — это светило находится в галактике, где, всего три планеты. Планеты вертятся вокруг этой звезды, и там находятся колонии арахнидов, где происходит добыча драгоценного металла. И там происходит разработка как вы думаете чего? Да именно… пространственных ворот!

Лехш мне в своей манере, подробно и в красках рассказал, что меня ждёт в их родном гнезде. Я так поняла это не гнездо, а яма с ядовитыми тварями, что жрут друг друга. Как они не вымерли, а наоборот размножаются и заселяют планеты за планетами?

На этот вопрос Шерх смеясь и подбрасывая меня отвечал, что они очень плодовиты и очаровательны, ага очаровательны, видимо себя в зеркале в виде своих пауков они не разу не видели.

Шерх рисует на земле,