– Еще интереснее! – хмыкнула дамочка напротив и начала снимать пальто, что говорило о том, что она заинтересовалась и не собирается оставить бывшего друга в покое в самое ближайшее время. – И где же ты ее встретил? В соседней комнате?

– В подъезде, – буркнул мужчина, понимая, что такое объяснение выглядит нелепо.

Вера молча села на стул, стоявший в углу. Теперь она была похожа на мучителя, знающего, что расправа неминуема, но оттягивающего момент, чтобы распалить свою кровожадность до предела. Она смотрела на него в упор и молчала. Было понятно, что говорить должен и будет он.

– Девочка заблудилась и замерзла…

– Девочка?! – возмутилась, перебив его, Вера. – Эта девочка уже может официально стоять на панели и, не сомневаюсь, так и делает! Кобыла это, а не девочка!

Вик решил, что спорить с ней в данной ситуации – это не самое мудрое решение и поэтому, пропустив уточнение мимо ушей, продолжил свой рассказ:

– Я не мог оставить несчастное существо на лестничной клетке…

– Это нелепо. Попробуй что-либо не такое тупое.

– Но это правда.

– А как ты оказался на этой самой лестничной клетке?! Тебя туда, насколько я помню, никто не выпускал.

Виктор вздохнул и потянулся за одеждой.

– Мне было страшно и одиноко… Я сам вышел.

– Ты мог позвонить мне! – перебила она назидательно. – Я бы вернулась, и не важно, как далеко я успела бы уехать к тому моменту. И дело тут совсем не в моей к тебе любви, а в том, что я сейчас отвечаю за твою безопасность и недоступность.

– …Я мог справиться с этим только уйдя в трип, – пытался спокойно и чистосердечно объяснить Виктор, натягивая на себя майку и трусы. – Я пошел искать шприцы. Ты же мне не привезла бы их. Ты же дала мне понять однозначно, что не привезла бы и не разрешила бы. Я пошел искать аптеку, чтобы купить шприцы.

– Вижу, что нашел, – язвительно прошипела она, кивая на мусор, разбросанный на столе.

– Нет, аптеку я не нашел…

Вера сидела и молча смотрела в упор, ожидая продолжения.

– Но когда возвращался, обнаружил ее.

– И ты решил, что это – безобидный бездомный котенок, поэтому взял его погреться к себе в постель и даже поковырялся у него между лапками…

– Ты омерзительно груба! – буркнул неуверенно Виктор.

– Сказать «лапки» – это, по-твоему, грубо? Ты, может, хочешь, чтобы я сказала, как это называется на самом деле?

– Не надо. Чай пить будешь?

Вера замолчала. Она посидела с минуту, не произнося больше ни слова, и вдруг резко встала, взяла пальто, подошла к двери, остановилась, повернулась к нему и стальным тоном сообщила:

– Ты тут больше не живешь. Я от тебя отказываюсь. Убирайся. Я не буду за тебя расплачиваться, прятать тебя, обеспечивать тебя, гладить по головке твое тщеславие. Убирайся. И сходи к венерологу!

Выключатель чайника щелкнул как-то слишком громко. Руки Виктора почему-то задрожали, он промахнулся ножом на куске окорока и резанул себе по пальцу. Из раны тут же выступила кровь. Нервы сдали.

– Вера, ну что ты так! Ты должна меня понять! Я пережил вчера стресс…

Он пошел к ней, умоляюще сжав ладони перед собой. Кровь текла струйкой из надреза около ногтя указательного пальца.

– Верунчик…

– Я сказала то, что давно обдумала и решила. У меня было достаточно времени, пока я наблюдала за вами, когда вы трахались. Собирайся!

Цилицкий бухнулся на колени и, обхватив бедра женщины, прижался щекой к ее животу. Она попробовала его отстранить, толкая в плечи, но он только сильнее сжал руки вокруг нее.

– Пошел вон, грязный уличный кот! Ты мне надоел со своей наркотой!

У нее никак не получалось вырваться из его стальных объятий.

– Вера, я тебе клянусь, что все случилось только потому, что я действительно устал из-за этой нервной истории. Ты сама посуди, я же три дня общался с этим человеком, зная, что с ним должно случиться совсем скоро! Мне необходимо было забыться, чтобы расслабиться. Да. У Люси была трава. Я хотел хотя бы траву…

– Не смей называть при мне ее по имени! – взревела женщина. – Она лишь грязная лестничная проститутка! У таких нет имени!

– Хорошо, – послушно кивнул Виктор. – У нее больше нет имени. Я ради тебя, Вер, на все согласен.

– Почему на столе валяются использованные шприцы и кетамин? У тебя этого не было, я точно знаю! И аптеку ты не нашел, если поверить твоему бреду. А если ты ее, как я вижу, нашел, то зачем тебе понадобилась еще и трава?! Ты, Цилицкий, – просто низкий лжец!

Виктор расслабил объятья и отпустил женщину. Со скорбным видом побежденного он сел на край кровати.

– Вер, все запутано. И странно. У нее была трава, но ей было нечем прикурить. Да и не в чем. Я ее пригласил зайти, рассчитывая, что она поделится. А у нее оказались еще и шприцы.

– Да ну! Какое совпадение! – слишком ехидно для выражения изумления прокомментировала Вера.

– Ну в том-то и дело, что это – совпадение. Она работает в «скорой помощи» медсестрой.

– Ха! И всегда носит с собой шприцы! – Вера, возбужденная от негодования, размашисто уселась на стул.

Складывалось впечатление, будто женщина намеревается получить удовольствие от этой нелепой истории, как от просмотра занимательного фильма.

– Ну, ты, скорее всего, будешь смеяться, да и пускай, но так оно и есть. Она носит с собой шприцы. «На всякий случай». Это не похоже на правду, Вера, я понимаю, но это и не художественный вымысел! Ну, подумай спокойно, как женщина тонкая, которой ты и являешься, как женщина искусства. Разве ты не чувствуешь, что я, между прочим – художник до мозга костей, не стал бы сочинять так примитивно?!

Неожиданно для себя он попал в точку. Он повернул ход боя в свою пользу и исход битвы теперь уже мог оказаться его победой, а не ее. Вера явно клюнула на лесть.

Собственно, Виктор давно заметил, что эта женщина вовсе не была тонким ценителем искусства. Она была обычной теткой при богатом муже. Она не отличалась вкусом, но по велению моды ходила в фитнес-клуб, покупала одежду у модных модельеров, просиживала часами у модных стилистов. Сама не обладая вкусом, она, слава Богу, доверяла тем, у кого он был, хотя бы минимальный. У нее хватало на это ума и денег. А успех в галерее был обеспечен лишь небольшой хитростью. Дело в том, что она, очень сильно желавшая казаться утонченной и понимающей в творчестве леди, изо всех своих сил и за счет всех открытых для нее ресурсов мужа, покупала для перепродажи произведения лишь тех авторов, о которых модные журналы и сайты уже вовсю писали как о художниках с большой буквы. Ну и, кроме всего прочего, давно известно, что деньги липнут к деньгам. Вера Жогова нагло ставила завышенные цены, собственно, даже не имея понятия о настоящей стоимости, а ошалевшие покупатели стеснялись показать, что не до такой степени ценят то, что предложено им в знаменитой галерее. Так круг замыкался.