Ник прищурился, но сказать ничего не успел, Клара смяла его своим натиском.

Она уже ехала к боковой двери, что вела на маленький внутренний дворик.

— Плюнь на этих медсестер, — бросила она через плечо, — еще успеешь построить им глазки. Иногда надо и со старухой на солнышке посидеть.

Ник виновато улыбнулся медсестрам и пошел открывать дверь своей тетке.

Проезжая мимо него, Клара кивнула в сторону Рокси:

— Кстати, это Рокси — дочь Лиды Тремейн. Она навещает нас, пока ее мать болеет, и нас это устраивает, ведь ее мать — ханжа и стерва.

Ник встретился глазами с Рокси:

— Извини.

— Ничего. Это правда.

Ник сделал удивленное лицо, но она лишь улыбнулась. Она не знала, благодарить ли ей провидение или бурбон за столь приподнятое настроение, но, как бы там ни было, Рокси нравилось ее теперешнее состояние. Кто честен, тот свободен.

— А теперь Рокси будет вывозить нас на прогулки и все такое, — продолжила Клара.

— Да? Поедете смотреть на статую в парке?

— Статуи меня не интересуют, — сказана Рокси. Отмечая на немой вопрос Ника, она добавила: — Ты знаешь, что я имею в виду.

Он усмехнулся и помог вывезти Клару во двор. Рокси взяла коробку Дойла с колен Клары и поставила ее на ближайший столик. Она села в некотором отдалении от Клары и Ника, чтобы дать им возможность пообщаться наедине.

В течение следующих двадцати минут Клара угощала посетителей отчетом о состоянии своего здоровья во все более интимных подробностях. Чем больше говорила Клара, тем меньше вопросов задавал Ник, хотя с места он не вставал. Что давало возможность Рокси вдоволь налюбоваться тем, как ладно облегала униформа его воистину божественную фигуру. Какие у него плечи!

Ник перехватил ее взгляд и не отпускал довольно долго. Тело Рокси ответило немедленно. Ей стало очень тепло. В его глазах было что-то гипнотическое. От этого взгляда у нее подкашивались ноги.

До развода она отвела бы глаза и покраснела, но новая Рокси взгляд не отводила. Более того, чтобы придать ситуации пикантность, она даже ему подмигнула.

Глаза его расширились, но он ответил ей весьма интимной улыбкой и тоже подмигнул.

По телу ее прокатилась волна приятного возбуждения. Флиртовать с Ником было легко. Слишком легко.

Он был все еще невероятно красив, и волосы его были по-прежнему густыми и темными, и глаза его были все такими же таинственными, все так же бросали вызов. С той лишь разницей, что теперь, принимая вызов, надо отдавать себе отчет в том, что соблазнить Ника стало куда сложнее, ибо жизнь сделала его твердым как гранит и куда более целеустремленным.

Но с ней все обстояло совсем не так. Может, и ее жизнь закалила, но только от жаркого взгляда Ника она таяла все так же стремительно, как и раньше. Впрочем, на деле и он не такой уж стойкий, каким хочет казаться. Ведь, хотя это она поцеловала его вчера, его отклик не заставил себя ждать. И этот отклик был жарок и страстен, совсем как в юности. Ник потрясающе целовался. Он превратил поцелуи в искусство: губы его не были ни слишком твердыми, ни слишком мягкими, ни слишком влажными, ни слишком сухими. Когда он отрывался от ее губ, она вся превращалась в трепещущую массу, которой хотелось еще!

Клара приготовилась приступить к отчету о своих «женских проблемах», и Ник встал.

— Тетя Клара, мне очень не хочется тебя перебивать, но я должен идти.

Клара почувствовала еще большее облегчение, чем он, и со стороны это было заметно. Ник еще не успел задать свой вопрос, когда она торопливо сказала:

— Приятно знать, что ты печешься о нашей безопасности. — Она развернула каталку и направилась к двери. — Приходи завтра, и мы снова поговорим. Поехали, мисс Рокси!

Ник не уходил. Похоже, он… заинтересовался. Внезапно ей расхотелось возвращаться в комнату Розы. Она хотела остаться здесь, на солнышке, наслаждаясь тем, как весело булькает теплый бурбон, растекаясь по венам, хотелось, чтобы Ник смотрел на нее, заставляя ее чувствовать себя привлекательной, забавной и сексуальной.

Прежняя Рокси, более всего ценившая в жизни надежность, женщина с амбициями, идеальная жена, чувствовала бы себя безопаснее в присутствии Клары. Новая Рокси…

— Клара, я думаю, что мне тоже пора.

Клара посмотрела на нее через плечо:

— В самом деле?

— В самом деле. Я вернусь завтра, но с полным отчетом по этим запискам. — Рокси похлопала ладонью по коробке Дойла.

Клара просияла:

— Вы думаете, что могли бы просмотреть их все до завтрашнего дня?

— Я попытаюсь.

Клара радостно вскинула руки:

— Отлично! В кои веки на меня кто-то будет работать. А я отправляюсь смотреть шоу. До завтра! — С поразительным проворством она развернула кресло и покатила обратно в холл.

Ник смотрел на Рокси с любопытством.

— Что ты с ними сделала? Прежде их было не вытащить в город.

— Я нашла нечто такое, от чего они все без ума.

— Что-то, кроме «Места преступления» и Гила Гриссома?

— На самом деле это имеет некоторое отношение и к тому, и к другому. Я думаю, что могла бы теперь чаще вывозить их в свет.

— Спасибо. Я пытаюсь водить тетю Клару в кино и все такое, но она довольно упряма. — В глазах его блеснул озорной огонек, когда он добавил: — Ты знаешь, какими упрямыми бывают женщины.

Рокси смотрела ему в глаза.

— Ты на меня наезжаешь?

Он окинул ее взглядом, задержавшись на ее губах, груди, затем на бедрах.

— О да, — тихо сказал он. — У меня получается?

— Нисколько. — Она прижала коробку к бедру. — Прошу меня извинить, но я, пожалуй, пойду. Подожду Марка снаружи. Он должен скоро подъехать. — Должен ли? Она должна была ему позвонить, как только закончит, но ей не хотелось, чтобы он подъезжал прямо сейчас.

Ник направился следом за Рокси. Медсестра Бекки и ее коллега завистливо на нее смотрели. Куда приятнее ощущать себя предметом всеобщей зависти, чем ловить на себе жалостливые взгляды.

Приятно вновь чувствовать себя королевой.

Рокси подставила лицо солнцу и закрыла глаза. Ее обдувал легкий ветерок, ерошил волосы. Солнце приятно согревало кожу, весело щебетали птицы, где-то далеко жужжала газонокосилка.

— Я забыла, сколько всего можно услышать за городом.

— Разве ты жила не в пригороде Роли?

— Наш район был в черте города. Участки были громадные, что создавало ощущение пригорода, но шум транспорта с шоссе слышался постоянно.

— Какая идиллия. — Ник прислонился к своей машине и скрестил руки на груди, глядя на нее этими своими необыкновенными серыми глазами.