— Стреляйте по ним! — донесся сверху, с надстройки, голос капитана, и вниз полетели стрелы.

Лучниками матросы оказались хреновыми. Несколько выстрелов нашли свою цель, и раненые с воплями попадали в воду. Но пираты не обратили на потери внимания, они деловито закинули еще несколько лестниц и полезли штурмовать корабль. Привязанные к лестницам лодки потащились за ним, как утята за матерью. В этот момент на палубу выбралась Саттия, а за ней — Гундихар с «годморгоном».

— Эй, Олен! — заорал он. — Иди сюда, прикроем девчонку!

— Иду, — Рендалл огляделся и понял, что пираты атакуют и с противоположного борта, и что не пустить их на «Дракон» не получится. Развернулся и побежал туда, где девушка натягивала лук.

Рядом с капитаном, нарядившимся в настоящий таристерский доспех, появился гоблин. Вскинул руки, молния ударила с треском, превратила голову перепрыгнувшего борт пирата в обугленную головешку. Но на смену погибшему явился второй, звякнули клинки.

— Аааа! — Харен вскинул пернач и ринулся к носу, туда, где речные разбойники теснили сбившихся в кучку матросов.

— Ну куда!? — Саттия спустила тетиву. — Чего он лезет под выстрел? Так, а теперь этого…

Стрела вонзилась в распахнутый рот одного из пиратов, он захрипел. Второму досталось в глаз, он с воем закружился на месте. В этот момент атакующие хлынули со всех сторон, их встретили оружием, и на палубе «Дракона» закипела беспорядочная схватка. Девушка выстрелила еще раз, промахнулась и выругалась так, что даже гном хмыкнул с уважением.

Замершую у надстройки лучницу заметили, несколько пиратов, размахивая мечами и топорами, бросились к ней. Самый шустрый упал со стрелой в брюхе, второму Гундихар могучим ударом размозжил голову. Третий оказался более везучим и даже отбил первый выпад Олена.

Широкий клинок с заточкой по вогнутому краю легко порхал в руках противника, выдавая умельца. Но он ничем не помог хозяину, когда лезвие из кости йотуна прорезало кольчугу на его груди. В глазах разбойника появилось удивление, изо рта выплеснулась кровь. Взамен погибшего на Олена насели сразу двое. И он закрутился, отражая выпады, атакуя в ответ.

Над ухом рычал гномий боевой клич орудовавший цепом Гундихар. Саттия стреляла через головы, целясь туда, где битва кипела яростнее всего. Сверху раздавался голос отдававшего приказы Шлурса, от носа долетал бешеный рев боцмана. Несколько раз била молния, поднимался дымок и в стороны летели ошметки дымящейся плоти. Но в основном маг держал воздушный щит, прикрывая от стрел и метательных ножей стоявшего у штурвала капитана. Корабль кренился то вправо, то влево, давая понять, что им по-прежнему управляют.

Пиратам удалось занять пространство между мачтами, но к державшим паруса веревкам их не подпустили. Матросы стояли насмерть, понимая, что в том случае, если «Дракон» потеряет ход, они обречены.

Очередной противник, шагнув вперед, насадил себя на клинок Олена. Он спихнул пирата с меча, занес оружие для нового удара, и тут из люка с ревом выбрался Калист ари Бон в тяжелых доспехах и глухом шлеме. Взмахнул коротким мечом, выставил кинжал и ринулся на пиратов.

— Ого! — восхищенно проговорила Саттия, расстрелявшая стрелы и взявшаяся за клинок.

Дородный таристер мог не бояться оружия противника, клинки скользили по латам, не причиняя вреда. Сам он рубил и колол, не останавливаясь, меч и кинжал сверкали, из-под шлема доносилось тяжелое пыхтение.

— Бей курвиных детей! Круши! — завопил во всю глотку Гундихар, уловив смятение меж пиратов.

Металлическая часть его «годморгона» со звоном обрушилась на плоский шлем одного из речных разбойников. Его сосед получил укол в руку от Саттии и выронил оружие себе под ноги. На лице, украшенном клочковатой бородой, отразилась паника, и раненый устремился в бегство, чуть ли не расталкивая соратников. За ним ринулись остальные, начали прыгать за борт. Донесся гулкий всплеск, за ним еще один, третий, четвертый…

— Кажется все, — Олен опустил ледяной клинок, на котором не осталось и следа крови.

— Нет, не все! — кровожадно заявил гном, извлекая из ножен устрашающе иззубренный широкий тесак. — Надо дорезать раненых! Ну и обыскать трупы! Вдруг у кого что ценное найдется?

— Ну уж это без меня, — сказала Саттия. — Хотя стрелы собрать нужно…

И она вслед за Гундихаром двинулась в сторону носа, останавливаясь у каждого лежавшего на палубе тела.

— Этот наш… это труп, а вот этот шевелится. Ха-ха! — сортировал павших гном.

— Э… уже закончили? — из люка выглянул Бенеш, а вслед за ним выбрался сонно моргающий кот. Увидев следы схватки, он протяжно мяукнул и разочарованно посмотрел на Олена, как бы говоря — и чего меня не позвали?

— Ага, — Рендалл опустился на корточки, погладил Рыжего по спине. — Управились, хотя в один момент мне показалось, что нас одолеют…

На то, чтобы осмотреть и выкинуть за борт тела, понадобился примерно час. К этому моменту солнце закатилось, так что палубу от крови отмывали при свете факелов, луны и сигнальных фонарей. Олен спустился в каюту и обнаружил там Гундихара, у масляной лампы разглядывавшего длинный и узкий кинжал с ромбовидным в сечении лезвием.

— Вот, у одного из разбойников снял, — проговорил гном хвастливо. — Знаешь, что это такое?

— Конечно. «Жало милосердия», — сам Олен не имел дела с клинком, предназначенным для того, чтобы добить поверженного врага в латах. Но предки-императоры использовали его по назначению не раз.

— О, точно! Можно будет продать. Стоит такая штука немало. Еще я добыл три кошелька, пара цехинов в них наберется. А то твоя девица жаловалась, что денег у нее не осталось.

— Она не мо…

Дверь каюты открылась, в нее заглянула Саттия.

— Совещание мародеров? — поинтересовалась она. — Я бы попросила вас выйти, поскольку собираюсь раздеться и лечь спать…

— Как скажешь, — Олен поднялся. Гундихар засунул кинжал в золоченые ножны и закинул на койку. Они вышли в коридор и ждали там в темноте, пока из каюты не донесся окрик «Можно!».

Олен первым зашел внутрь, за ним шмыгнул Рыжий и устроился у отвернувшейся к стене девушки в ногах.

— Где там Бенеша носит? — спросил гном, подходя к столу. — Тушить свет или подождать?

— Туши, — сонно ответила Саттия. — Он сказал, что собирается смотреть на эти… звезды, чтобы что-то там прозревать…

Забравшись под одеяло, Олен услышал, как звякнул стеклянный колпак лампы. В каюте стало темно. Когда Гундихар улегся и перестал возиться, то стал слышен мерный шорох воды под днищем, поскрипывание досок обшивки и равномерное сопение спящего оцилана.

Вслушиваясь в эти звуки, Олен закрыл глаза и… оказался на ярко освещенной равнине.

Исходящий от низкого неба свет, багровый и очень неприятный, бил в лицо. Висящие в зените сизые тучи не двигались, и походили на перекошенные, свирепые морды неведомых чудовищ.