заметил он, — Похоть — куда более сложный плод, чем какие-нибудь ренглоты[32]. Здесь, в Шипси, переедание может привести к более серьёзным последствиям, чем желудочные колики. Взять хотя бы одного господина из Редруфа… Воспитанный, надо думать, на трудах Франсуа де Сада, он имел привычку стегать юных девиц стеком. С их согласия, к слову. Уверяю вас, с учётом того, какие чаевые он оставлял жертвам своего невинного развлечения, половина населения Шипси готова была выстроиться в очередь перед его дверью! Но, видимо, его невоздержанность в конце концов переполнила чашу терпения Аграт.

— Она… убила его?

— Ну что вы, — отмахнулся Лэйд, — Аграт — это вам не Карнифакс, Кровоточащий Лорд. Если уж кто-то сумел заслужить её внимание, она редко снисходит до банального убийства. Она предпочитает давать уроки, правда, понять их мораль иной раз весьма непросто. Она просто сделала так, чтоб этот человек понял о боли больше, чем мы все когда-либо знали. Нет, никаких пыток. Она просто изменила что-то в его мировосприятии. Щёлкнула невидимым выключателем. Так что как-то утром, проснувшись, он обнаружил, что всякая боль приносит ему не телесные мучения, как это свойственно живому человеку, а блаженный экстаз. Прищемив палец, он не ругался сквозь зубы, как бывало, а стонал от наслаждения. Оцарапавшись листом бумаги, замирал в пароксизме нечеловеческой эйфории. Она дала ему то, что он сам привык дарить прочим — боль во всём её бесконечном многообразии. Разве не царский подарок?..

— Не уверен.

— Вы сказали, что человеческая душа интересует вас как вместилище страстей и чувств, вот почему я вспомнил про него. Мне показалось, этот случай будет вам интересен. О нём не писали в «Лужёной глотке», но за его достоверность я могу поручиться своей головой.

— Полковник не упоминал об этом случае.

Лэйд пожал плечами.

— И тем не менее он доподлинно о нём осведомлён. Он был среди крыс, которые вытаскивали останки этого несчастного из его дома.

Уилл нахмурился, замедлив шаг.

— Останки?

— Я слышал, после обретения своего нового дара он прожил около пяти дней. Раз вы любите «Божественную комедию», то наверняка знаете, каким образом устроена у нас, людей, система получения наслаждения. Раз отведав заманчивый плод, мы уже не помышляем о другом, напротив, отчаянно требуем продолжения, не замечая момента, когда из удовольствия пропадает его первичная сладость, оставляя лишь привычку. В первый день ему довольно было ушибить палец на ноге об дверь, чтобы погрузиться в блаженство. Но на второй день этого уже было недостаточно. Он обнаружил, что простые ушибы уже не приносят такого удовлетворения, как прежде. Восприятие неизбежно притупляется, так уж мы устроены, об этом знают все морфинисты. На второй день ему пришлось вооружиться бритвой и делать крохотные порезы на руках, но и те постепенно приносили всё меньше и меньше удовольствия.

— О Боже…

— Когда полицейские нашли его тело, то сразу вызвали Канцелярию. Они думали, что бедняга стал жертвой психопата-садиста, который пытал свою жертву несколько дней самым бесчеловечным образом. Но никакого психопата, конечно, не было. Всё это он сделал с собой сам. Из кухонной утвари он соорудил настоящие орудия для пыток, каждое опробовав на себе. Его тело представляло из себя одну огромную кровоточащую язву, покрытое вперемешку ранами и ожогами. Погоня за наслаждениями превратила его в злого гения на зависть Томасу Торквемаде[33], в безжалостного палача для своей собственной плоти. Видели бы вы, какую хитроумную систему удавок он создал из обыкновенной бечевы и нескольких ремней! Как изобретательно срезал с себя куски кожи, чтобы не повредить крупных кровеносных сосудов и раньше времени не истечь кровью! А уж какую изуверскую пыточную машину соорудил из обычной газовой плиты и кровати…

— Отвратительно, — с чувством произнёс Уилл, — Но не думайте, что это заставит меня преисполниться ужасом к острову. Полагаю, всему причиной послужили извращённые страсти этого человека.

— Дщерь Субботы часто упрекают в мизандрии[34], но уверяю вас, эти обвинения безосновательны. Её собственным подопечным иногда перепадает не меньше. Я слышал про проститутку, которая имела привычку подсыпать своим клиентам снотворное, чтоб обчищать их карманы. Аграт наградила её бессонницей, столь сильной, что через неделю та, не выдержав пытки, вскрыла себе вены. Другая, по имени Алли, была одержима болезненной манией по поводу собственной фигуры. Считая себя недостаточно стройной, она сидела на всех известных человечеству диетах, но в какой-то момент разочаровалась и в них и вообще перестала приём пищи. Жуткая это была картина — бледная, тощая, как скелет… Если кому-то удавалось обманом или угрозами заставить её съесть хотя бы листик салата, она тотчас бежала в уборную, чтобы извергнуть пищу из желудка. Аграт в своей мудрости нашла способ донести до неё ошибочность этого заблуждения. Бедная Алли начала с ужасающей скоростью набирать вес — так, будто питалась не одним только воздухом, а чистым лярдом, запивая его галлонами варенья. Спустя месяц её вес перевалил за пятьсот фунтов[35], она сделалась огромной, как бочка, настолько, что уже не могла ходить.

— Тоже умерла? — осведомился Уилл, скривившись.

— Нет, отчего же? Видите тот милый двухэтажный домик, обвитый жимолостью? Она до сих пор живёт там. И, говорят, занимает бОльшую его часть. В какой-то момент, скорее всего, крыша её раздавит, и это будет чёрный день для жителей Шипси — уму непостижимо, как её тело будут выносить наружу. Скорее всего, придётся притащить сюда портовые краны из Клифа или…

Уилл резко остановился, вынуждая остановиться и Лэйда.

— Зачем мы здесь, мистер Лайвстоун?

— Мы изучаем второй круг ада, если вы не заметили, где заточены жертвы похоти. Впрочем, я слишком ценю ваше время, чтобы тратить его на обычную прогулку и разглядывание юных прелестниц. Честно говоря, я бы хотел кое-что показать вам. Это тут, в Шипси.

— Что именно?

— Да уж не ресторан, где подают лучшие на острове отбивные! Простите, сарказм я включаю в каждый свой контракт бесплатно. И уже, кажется, взял лишку. Вы когда-нибудь слышали о Вечных Любовниках, Уилл?

— Нет. Полагаю, что нет.

— А полковник Уизерс слышал, — Лэйд подмигнул ему, — И, заверяю, отдал бы половину своего месячного жалования за возможность побольше узнать. Но так уж случилось, что его поиски зашли в тупик, а мои — увенчались успехом. Иногда тигры обыгрывают крыс в такого рода играх.

— Вечные Любовники? Что это?

— Можете считать это местной достопримечательностью. И не спрашивайте деталей, я бы не хотел испортить вам впечатление. Пока мы идём, лучше предоставьте свободу своему воображению.

Часть первая — Глава 2

На некоторое время им пришлось замолчать — они миновали целую группу оживлённо болтающих проституток, похожих на пёструю птичью стаю. Несмотря на то, что время было нерабочее, их окликнули не меньше дюжины раз и Лэйд с подспудным сожалением