– У вас с вашей матерью, по крайней мере, одно общее – вы обе видите мир под уникальным углом, – сказала Шри.

С пугающей внезапностью Юли перекатилась на спину, задрала ноги и сцепила большие пальцы ног.

– Хм, она ведь прячется? – спросила девочка.

– Да.

– Где?

– Я догнала ее на Титане. Но она сбежала.

– Это было во время войны, – заметила Юли.

– Да.

– После того как мы сбежали из глупой тюрьмы, от тех жутких людей.

– Да, после того как она покинула Диону, – подтвердила Шри.

– С кем она?

– На Титане я встретила ее одну. Но, думаю, убежать на Титан ей помогли двое: Мэси Миннот и Ньютон Джонс.

Юли сцепила и расцепила большие пальцы ног.

– И где были эти герои в то время, когда вы пытались захватить мою мать?

– Когда я прибыла, они летели прочь от Титана, – призналась Шри.

Она заколебалась. Они никому не рассказывала всю историю целиком, даже Арваму Пейшоту. Но сейчас надо быть до конца прямой и откровенной. Если вилять, приукрашивать и скрывать, Юли почувствует. А искренность – основа доверия. Потому Шри рассказала о том, как попытка захватить Авернус в одном из ее садов окончилась полнейшим унизительным поражением. Секретарь отказался подчиняться Шри, и пришлось браться за оружие. Шри убила его. А потом Шри попала в плен к твари, созданной Авернус.

– После того как твоя мать победила меня, я заметила неподалеку от сада садящийся дирижабль. Наверное, Мэси Миннот и Ньютон Джонс вернулись, чтобы помочь твоей матери. Но ей помощь не потребовалась. Вскоре снялся и улетел маленький самолет, затем отчалил и дирижабль.

– Моя мать пилотировала самолет? – спросила девочка.

– Думаю, да. Я хочу отыскать ее, чтобы помочь ей. К тому же я думаю, что вместе мы сможем создать удивительные творения.

– У вас есть дети? – спросила Юли.

– Да. Двое сыновей.

– Вы их модифицировали?

– Я дала старшему сыну, э-э, пару преимуществ, – призналась Шри.

– Он здесь?

– Он возглавляет исследовательский комплекс в Антарктиде.

– Жаль, – заметила девочка. – У меня с ним много общего.

– Здесь живет мой второй сын, Берри. Думаю, тебе можно будет повстречаться с ним.

– Меня создала моя мать, – сказала Юли. – Доброй и мягкосердечной ее не назовешь. Вообще-то она совсем не понимает людей. Она и себя-то почти никогда не понимает. Но когда десять лет назад Великая Бразилия начала заглядываться на Внешнюю систему, мать поверила в то, что впервые за век появилась возможность настоящего долговременного примирения с Землей. Мать решила поучаствовать в деле, создать полезное – как тот биом на Радужном Мосту. Она не хотела отвлекаться на политические маневры, она нашла группу советников и сделала меня – верней, сделала меня тем, что я есть. Мать хотела, чтобы я объясняла ей, чего люди хотят от нее и как реагировать на их просьбы. Но забавно: мать не слушалась меня. Я советовала, она слушала – и полностью игнорировала. Она вела себя абсолютно так же, как и прежде. Когда в систему Сатурна пришла так называемая совместная экспедиция и начала грубо провоцировать нас, я посоветовала матери расстаться со всякой мыслью о примирении с Землей. Я посоветовала держаться подальше от людей, агитирующих за примирение. Мать не послушалась. Она сделалась их символом и принесла свою свободу на алтарь их убеждений. Мою свободу, кстати, тоже. Когда началась война и мы сумели вырваться из тюрьмы, я посоветовала маме оставаться с Мэси Миннот. Пусть Мэси и не самая умная в окрестности, но выживать умеет. И снова мать не послушалась, решила, что знает лучше, и ушла сама по себе. Бьюсь об заклад, она пошла обижаться в одиночестве, зализывать раны и обдумывать, где и что сделала неправильно.

– Мои советы тоже часто не слушают, – вставила Шри. – Я уж знаю, как это обидно и горько.

Шри пыталась сблизиться с девочкой, посочувствовать, обозначить сходство ситуаций, как и посоветовали оба психолога. Но Юли рассмеялась и презрительно бросила:

– Вы что, и вправду считаете, будто мы хоть в чем-то похожи? Ну, может быть, вы похожи на маму, самую чуточку. Но со мной у вас нет ничего общего. Если хотите, я скажу почему.

– Пожалуйста, – разрешила Шри, изо всех сил стараясь оставаться спокойной.

– Профессор-доктор, ради вашего же блага, надеюсь, вы не слишком изменили своего сына и не сделали из него настоящего монстра-сверхчеловека, тварь, которой справедливо опасаются люди вроде вашего генерала. Если вы создали монстра – он уничтожит вас. Это дело монстров – уничтожать. Они вовсе не благодарны вам за то, что вы сделали их монстрами. Да, они могут любить свои способности, потому что они возвышают над человеческим стадом, могут ненавидеть по той же причине, но монстры никогда не бывают благодарными. Почему? Да потому что способности раз и навсегда отделили их от создателя и всех остальных. Да, та же самая старая история про Франкенштейна, изжеванная в сотнях дешевых сериалов. Но причина ее популярности как раз в том, что она содержит глубокую истину: монстры всегда одиноки. Они не могут сблизиться с обычными людьми обычным образом. Люди боятся чужаков-монстров и преследуют их, те презирают и мучают людей, потому что, вопреки слабости и ничтожности, люди обладают недоступным для чудовищ чувством общности, счастьем единства со стадом. Оттого в монстрах зреет презрение, оно обращается в ненависть, потом в ярость, вопли, агрессию, и вот уже бесчинства, убийства и разрушительный хаос. Я уж знаю, ведь я самый настоящий монстр!

Она выгнула спину, вскочила. Шри помимо воли сжалась – и тут девочка упала ничком, выгнулась, напряглась, захрипела и заскулила.

Шри поняла: наблюдатели активировали ошейник.

Несмотря на внезапное завершение беседы, психологи заверяли, что она прошла замечательно.

– Феромоны произвели совсем небольшой эффект, но он оказался решающим, – сказал один. – Юли открылась, выказала дружелюбие, поддержала разговор, искренне рассказала о себе. Отличное начало!

– Она пытается самоутвердиться, – добавил второй. – Было ясно с самого начала: она зла на мать и винит ее за свое теперешнее положение. Мы должны использовать ее раздражение, чтобы наладить связь между вами, выстроить доверие.

– Я не хочу дружбы с нею, а она – со мной, – заметила Шри. – Я полагаю, это ясно.

– Но она была дружелюбной, – возразил первый.

– Выясните, чего она хочет, – попросил второй. – Тогда она может раскрыться и дать вам то, чего хотите вы.

– Она хочет того, что не в моих силах дать: свободы. К тому же девочка уже отказалась от свободы в обмен на сведения о своей матери. Неужели вы верите в то, что она по-настоящему ненавидит Авернус? Если бы ненавидела, разве бы уже не предала?