– Все мы прекрасно знаем, насколько можно доверять предсказателям погоды, – заметил Чепмен.

Ранда стиснул кулак и тяжело, медленно вдохнул, стараясь успокоиться. Если он сейчас выйдет из себя, это ничего не даст.

– «Окно» уже открылось, – повторил он. А через трое суток откроется еще одно, и у нас будет возможность улететь. После этого штормовые ветры усилятся и вынудят наше судно покинуть эти воды.

В разговор вступил Нивс:

– Мы все понимали, что возможности может и не представиться. «Окно» слишком уж узко.

– Нонсенс, – возразил Ранда.

– Я ценю вашу самоотверженность, – заговорил Нивс, – но, как руководитель полевых исследований, назначенный управляющей организацией, склонен отменить работы.

– Мудрое решение, – сказал Ранда, надвигаясь на Нивса и глядя ему в глаза. – Уверен, дирекция «Ландсата» будет восхищена вашей смелостью.

– Это всего лишь картографические съемки…

– …одного из последних не нанесенных на карты участков планеты!

Ранда почувствовал, что упускает контроль над ситуацией, а вместе с ним и все, что она обещала. Целые годы работы рушились в бездну, оставляя за собой лишь след разбитых надежд. И этого он позволить не мог. Столько времени, столько сил… Столько мечтаний!

– И вы в самом деле намерены отменить экспедицию по причине дождика? Хотите – так оставайтесь на борту.

Он обернулся к Паккарду, молча, с непроницаемым лицом слушавшему их перепалку:

– Полковник! Я слышал, что ваше подразделение способно справиться со штормовой погодой.

Конечно, он не рассчитывал, что такой человек, как Паккард, купится на столь откровенную подначку. Но попробовать стоило.

Паккард сделался еще прямее и выше прежнего.

– Этот шторм – легкий бриз в сравнении с тем, к чему мы привыкли. Не так ли, Чепмен?

– Так точно, сэр, – после секундной паузы ответил майор.

– Начинайте раскручивать, – велел Паккард.

Ранда на миг прикрыл глаза, затем взглянул на Нивса и капитана. Решение полковника, очевидно, не уменьшило их тревог.

– Хорошо, – с улыбкой сказал он. – Все будет хорошо.

Следуя командам Коула, Миллс выполнял предполетную подготовку. Он был на взводе и слегка нервничал. Все были очень удивлены тем, что старик согласился поднять своих птичек в воздух в такую погоду, хотя бывало и хуже. Вроде бы. Только вот сейчас было никак не вспомнить, когда.

– Аккумуляторы. Генераторы. Холодная прокрутка.

Коул был их пилотом. На его шлеме красовалась трафаретная надпись «Изгой», и Миллс считал, что ничего более подходящего и выдумать нельзя.

Сам Миллс носил прозвище «Дитя Любви». Пожалуй, не такое уж подходящее, судя по тому немногому, что помнилось о родителях. Они либо дрались, либо напивались в стельку, а чаще всего – и то и другое разом. Поэтому его настоящая семья была здесь. Никого и ничего роднее и ближе «Небесных Дьяволов» для него на всем белом свете не было.

Заработали турбины, и Миллс выглянул наружу, в непрестанно трепавший «Афину» шторм.

– Во что старик втравил нас на этот раз?

– Да ни во что, чего не сделал бы сам, – ответил Коул, кивнув влево.

Паккард, уже в шлеме, готовый к взлету, вышагивал вокруг своего «Хьюи», выполняя предстартовый визуальный осмотр.

– Ну да, – сказал Миллс. – Этот, пожалуй, сделает уйму такого, от чего я лично предпочел бы держаться подальше.

Тем временем матросы из палубной команды погрузили в вертолеты последние ящики с припасами и снаряжением и очистили взлетную палубу. Большая часть экипажей уже расселась по машинам и пристегнулась. Ранда, единственный пассажир Миллса и Коула, уселся позади, угнездив на коленях портативную кинокамеру. Он явно был взволнован и уже успел заснять, как они готовились к взлету. Хорошо хоть не болтал попусту.

Последним из «Небесных Дьяволов» поднялся на борт своей «пташки» Паккард.

– Корабль разворачивается к ветру, – сказал Коул.

Волны, бившие в правый борт, мало-помалу начали разбиваться о форштевень – капитан развернул судно навстречу шторму. От каждого удара волн по «Афине» пробегала дрожь – вибрация ощущалась даже на борту вертолета.

– Мы же вправду летим, – сказал Миллс.

– Ничего сложного, – ответил Коул – возможно, стараясь убедить в этом самого себя.

* * *

Ранда поспешно шагал к своему вертолету. Брукс тащился сзади. Наконец-то! Несмотря ни на какие препоны, экспедиция вот-вот поднимется в воздух, и, как только они пробьются сквозь грозовой фронт, пути назад не будет. Цель всей его жизни была совсем рядом.

– Ведь вертолеты вооружены по нашей просьбе, – сказал Брукс. – Может, стоит сказать всем, почему?

Собрав волю в кулак, Ранда сдержал злость на юнца, едва не испортившего такой великий момент.

– И вызвать всеобщий переполох? – саркастически спросил он, остановившись у люка. – Брукс, это всего лишь мера предосторожности.

От души хлопнув Брукса по спине, он поднялся на борт и обернулся. Брукс, Сан и Нивс погрузились в другой вертолет, пилотируемый Сливко.

По крайней мере, в полете Брукс не будет ныть у него над ухом.

* * *

Как только матросы из палубной команды убрали последний страховочный трос, Конрад и Уивер, пригнувшись, побежали к машине Сливко. Проследив, как Ранда поднялся на борт к Коулу с Миллсом, а Брукс, Сан и Нивс сели в вертолет, отведенный ландсатовцам, Конрад сообразил, что они с Уивер опаздывают. Все ждали только их двоих, и это с большой вероятностью могло вызвать подозрения.

По пути Уивер непрестанно щелкала затвором фотоаппарата – снимала подготовку к запуску, невзирая на шторм, грозивший в любой момент смыть ее за борт. Ее самоотверженностью оставалось только восхищаться.

Взобравшись в вертолет Сливко, они сели, пристегнулись и надели шлемофоны. Уивер проверила, надежно ли закреплен кофр под сиденьем. Одну из камер она оставила на коленях, захлестнув ремешок футляра вокруг левого запястья.

До взлета Конрад проверил надежность ремня безопасности раз десять.

– Да ладно вам, – сказала Уивер. – Летать – это же здорово!

– Предпочитаю земную твердь, – возразил он. – Воду, на худой конец. А вот воздух…

С этими словами следопыт помахал ладонью из стороны в сторону.

В наушниках раздался голос Паккарда:

– Пора еще раз показать рожденным ползать, на что мы способны. За мной, плотным строем! Делай, как я!

Машина Паккарда за лобовым стеклом кабины оторвалась от палубы, вздрогнула под внезапным порывом ветра и поплыла к правому борту, набирая высоту. Вертолет Сливко взлетел, и его тоже затрясло. Брызги, поднятые штормовым ветром, и струи проливного дождя хлестнули по обшивке, словно пулеметная очередь.