как всегда "на секунду". Забрать у друга, Скутера, конспекты. Морозенок и в самом деле не был ее парнем, но они дружили с детства и Юльке совсем не хотелось, чтобы он загнулся от передозировки или плохо сваренной ширки в этой грязной конуре на вонючем матрасе.

Скутер, сетуя вполголоса на свои "сгоревшие трубы", все же сумел найти на кисти еле заметную вену и пустил по ней дозу кайфа. Морозенок последовал за ним. Не успел он отложить самодельный, из пустого стержня от шариковой авторучки, шприц, как услышал сдавленный стон Скутера.

— Бок вышел! Бомба труханула!

Тот рухнул на матрас, схватился руками за голову и издал звериное рычание.

Юлька обмерла. Она даже не представляла, что человек может так страдать, причем не в кино, а на самом деле. За спиной послышался приглушенный хрип. Она оглянулась и увидела искаженные болью и ужасом глаза Морозенка.

— В натуре бомба!

* * *

— Бомба! — пронеслось вдруг по большому свадебному залу.

Взрыв рванул где-то внизу. возле входа. В тот же миг сопровождавшие Папу люди выхватили из-под курток автоматы и принялись поливать очередями зал ресторана.

Гости бросились в разные стороны, но это не помогло. Двери оказались закрыты. Пули настигали их всюду — под столами, за портьерами, даже в инкрустированном мрамором бассейне. Папины быки истребляли всех без разбора — мужчин, женщин, стариков и даже детей.

Бойня заняла от силы две-три минуты. После этого под руководством бритоголового абрека боевики стерли с автоматов свои отпечатки и вложили оружие в руки Керимбая и других убитых мужчин.

Бритоголовый подошел к Папе и что-то тихо сказал ему на ухо. Тот кивнул. Бритоголовый жестом распорядился открыть двери.

Не успели двери распахнуться, как в них влетели люди в милицейской форме. Следом вошел полковник в высокой, как у Гитлера, фуражке. Он брезгливо поморщился и визгливым голосом поинтересовался:

— Кто-нибудь видел, что тут произошло?

Крюков, разумеется, видел все, но предпочел не привлекать внимания к своей директорской ложе. Вместо этого он накатил в свободный стакан водки и выпил залпом. О пельменях, понятно, речь уже не шла. За свою богатую событиями жизнь ему приходилось видеть всякое, но такую бойню он наблюдал впервые.

— Я видел как все было! — раздался голос Папы.

— И что же это было? — сварливо спросил полковник.

— Мы с друзьями немного опоздали, — принялся объяснять Папа, — поэтому не знаем, из-за чего именно началась ссора. Но внезапно все эти люди вскочили с места и принялись стрелять друг в друга из автоматов. Я упал на пол и больше ничего, к сожалению, не видел.

Рассказ Папы вслед за ним слово в слово повторили его быки. Они тоже упали на пол, когда началась стрельба, и тоже больше ничего не видели. И о причине возникшей ссоры тоже ничего не знают.

Крюков с нетерпением ждал, когда полковник в фашистской фуражке расхохочется и отправит всех бандитов, вместе с их предводителем, в камеру. Но, к своему удивлению, услышал от него неожиданное.

— Спасибо за помощь следствию. Сейчас ваши показания запишут и можете быть свободны. Если есть раненые, им окажут медицинскую помощь.

Раненых среди убийц не оказалось. Разве что одному-двоим осколками посуды немного оцарапало физиономии.

В дверь кабинета постучали. Затем в нее осторожно заглянул администратор.

— Вам будет лучше уйти отсюда. Здесь все уберут, о вашем визите никто не должен знать. Узнают — убьют. И возможно не только вас. А у меня, между прочим, дети. Служебный выход в конце этого коридора.

Крюков согласился с его аргументами и двинулся к черному ходу. Он спустился по лестнице и распахнув дверь на улицу. Здесь его ждал сюрприз в лице старого знакомого, гиганта-сержанта. Здоровяк с маленьким, не по размеру, автоматом был удивлен встрече не меньше, чем Крюков. Вроде бы даже обрадовался. И напрасно.

— Ну что, попрыгал? Легче стало? — поинтересовался Крюков и снова врезал ему ногой в промежность.

Здоровяк опять уцепился пальцами-сардельками за отбитый орган и сделал страдальческое лицо. Крюков не мог не посочувствовать такому горю. Он участливо хлопнул сержанта-гиганта по могучему плечу.

— Ты прыгай, прыгай на пятках. Сейчас будет легче. А если мы с тобой еще пару раз так встретимся, то у тебя вообще иммунитет против удара по яйцам выработается, — обнадежил он.

За спиной раздался шум и мимо капитана, едва не сбив его с ног, пронесся человек с окровавленным ухом. Капитану показалось, что это был жених, сын Керимбая, которого звали Умаром. За ним мчался молодой и очень высокий цыган со шрамом на щеке и со "стечкиным" в руке, из которого палил по беглецу, но все никак не мог в него попасть.

Крюков сыграл на неожиданности. Преследователь чувствовал себя хозяином положения и никак не ожидал нападения. Поэтому он не успел ни защититься от таранящего удара ногой в живот, ни напрячь пресс, даже если бы тот у него и был.

От удара Крюкова он согнулся пополам и выронил свой большой пистолет. В погоне он наверняка участвовал не один, следовало ожидать вражеского пополнения, поэтому Крюков последовал за беглецом до ближайшего угла, а там свернул в прямо противоположную сторону. Он быстро отыскал свою машину, отъехал на безопасное расстояние и снова позвонил другу.

— Ты что, уже поел? — удивился Олег. — И как прошел обед?

— Потрясающе, — признался Крюков.

* * *

Высокий цыган с порезанной щекой трясся от страха. Он сидел в темном сводчатом подвале на прибитой к полу табуретке. Напротив него, в принесенном сверху кресле вальяжно развалился седой человек, которого называли Папой. За спиной Папы тускло отсвечивала бритая голова Ибрагима. Справа и слева от сидевшего на табурете цыгана угадывались в полумраке фигуры Жоры и Артура.

— Что скажешь, Вася? — спросил Папа. — Почему Умар сумел уйти живым?

— Клянусь, я не виноват! — сидевший на табурете привстал было, но Жора с Артуром удержали его. — Я его сначала за мертвого принял, у него вся башка в крови была. А оказалось — только ухо отстрелено. А потом он подобрался и рванул. Я за ним. Я его, суку, почти догнал. Но тут на меня какой-то козел из-за угла налетел. Так ногой саданул, чуть не загасил с концами. Ногами машет как Брюс Ли.

— Кто такой? — рявкнул Папа.

— Понятия не имею, — развел руками Василий. — Может кто из керимбаевых псов, кого мы не знаем? Он и мента возле черного хода положил.

Артур переглянулся с Жорой, но оба промолчали. Папа насупился.

— Ладно, с этим Робин Гудом мы еще разберемся. А вот