– А что, преподавательская деятельность среди драконов не в чести? – удивилась я.

– Они вообще не любят университеты и академии, – с готовностью просветил Владимир. – Даже не учатся в них, предпочитают постигать науки дома. По крайней мере, аристократы. Те, что попроще, – воины там всякие – еще обучаются, но в своих закрытых учреждениях.

– Максимум, до чего может снизойти дракон-аристократ, – это ректорство, – добавила Марин. – Но только где-нибудь в столице, а не на окраине Содружества.

– Я слышал, Рабана изгнали из рода, – понизив голос до шепота, сообщил Владимир. – Вот только никто не знает за что. Однако это событие совпало с загадочной гибелью его отца.

– Ну, если бы он грохнул папашу, его, наверное, арестовали бы, – наивно предположила я.

И по выразительным взглядам приятелей поняла, что это маловероятно.

– Драконы предпочитают такие вещи улаживать без лишнего шума. Изгнание из рода они вполне могут считать достаточным наказанием, – добавил Владимир.

– Да уж, тому, кто с рождения готовился встать во главе рода, преподавать мертвые языки в захолустье должно быть крайне унизительно, – согласилась Марин.

Я снова обернулась, чтобы взглянуть на Рабана. Тот сидел рядом с другими преподавателями, но оставался сам по себе. Их стол находился довольно далеко от нашего, но даже с такого расстояния мне удалось разглядеть застывшую в его глазах тоску, от которой почему-то заныло сердце.

В голове словно что-то щелкнуло, и я внезапно поняла, что мне просто жизненно необходимо пойти изучать мертвые языки! Не знала, зачем мне это, но чувствовала, что очень нужно.

Глава 9

Когда зазвонил колокол, я шла по пустынной улице городка, прекрасно понимая, что к воротам замка до закрытия мне не успеть, даже если побегу бегом. Страха не почувствовала, только легкое возбуждение от предвкушения приключения. Такое обычно накатывает у стен очередной заброшки, но сейчас я находилась во вполне себе жилом районе. Просто за все время пребывания в Замке Горгулий я так и не выяснила, почему колокол звонит и почему после него не следует оставаться на улице. Теперь появился шанс узнать.

Остановившись, я огляделась: вокруг не оказалось ни одной живой души. Даже свет в домах местные уже погасили, лишь в парочке далеких окон он еще горел. Было тихо. Так тихо, словно мир замер. Или вымер.

Я зашагала дальше по улице, точно не зная, куда собираюсь пойти. И где планирую провести эту ночь, раз в замок уже не пустят. Колт велел в таком случае искать ночлег в городе, но я не представляла, где его можно найти. Судя по царящей вокруг тишине, даже трактиры уже закрылись. Ночная жизнь в Бордеме, очевидно, была не в чести.

Мысль оборвалась, когда в угрюмой тишине, окружившей меня после последнего удара, внезапно послышались шаги. Их звук доносился сзади, но стоило обернуться – они мгновенно стихли. За спиной никого не оказалось.

Я продолжила свой путь, теперь ни о чем не думая и внимательно прислушиваясь. Звук сразу возобновился.

Может быть, это эхо моих шагов? Но ведь прежде его не было… Почему оно появилось только после колокола?

Вновь обернувшись и никого за собой не обнаружив, я непроизвольно ускорила шаг. Заторопился и преследующий меня невидимка. А потом, судя по звукам, появился еще один, и я перешла с быстрого шага на бег.

Инстинкт велел поскорее выбираться из города и бежать к замку, но мощенные булыжником улицы не пускали: неожиданно для самой себя я заблудилась. Я все бежала и бежала, но никак не могла выбраться из лабиринта домов. Улица вдруг превращалась в незнакомый переулок, и сворачивая, я лишь попадала в другой переулок. Пока вид одного из них не заставил остановиться.

Место было знакомо, но я никак не ожидала вновь оказаться здесь. Увидеть мусорный бак для упаковки и просроченной продукции, подъезд для разгрузки товара. Тупик. Отсюда выход лишь в одну сторону – назад, но за спиной я снова слышала тяжелые шаги, а преследователей стало уже трое. Хотелось верить, что они исчезнут, как только обернусь, но…

Обернувшись, я угодила в руки парня, шедшего первым. Двое других маячили у него за спиной. Их лиц я не разглядела в темноте, но успела почувствовать могильный холод в груди, коснувшийся сердца, когда парень схватил меня и дернул на себя. Послышался треск ткани и перестук отлетевших пуговиц по асфальту, я закричала, зажмурившись и…

Проснулась, сидя на кровати в кромешной темноте своей комнаты в замке. Пальцы судорожно вцепились в край одеяла, которое я прижимала к груди. Внутри все еще оставалось ощущение прикосновения чего-то ледяного, и сердце билось как сумасшедшее, заставляя глотать ртом воздух как после пробежки.

Всего лишь сон… Я едва успела выровнять дыхание, осознав этот утешающий факт, как по спине вновь побежали мурашки: в темноте спальни послышался шорох чьих-то шагов. Тихий, но весьма отчетливый.

Инстинктивно отпрянув, я всмотрелась в темноту и попыталась разглядеть ночного гостя. Быть может, это Мелиса зашла проверить, все ли у меня в порядке? Впрочем, она наверняка уже позвала бы меня по имени или как-то еще дала о себе знать.

В комнате было слишком темно, чтобы что-то рассмотреть: пасмурный день перешел в не менее пасмурную ночь без звезд и луны на небе, а огонь в камине уже прогорел, угли едва тлели и совсем не давали света.

Шаги послышались вновь: кто бы ни находился в комнате, он приближался к кровати, а я по-прежнему его не видела. От охватившего ужаса парализовало и тело, и мозг, но в конце концов мне удалось вспомнить, что свет можно включить простой командой.

– Свет, включись! – охрипшим со сна голосом велела я.

Команда получилась очень общей, поэтому вспыхнуло сразу все: люстра под потолком, бра на стенах, лампа на письменном столе и торшер у кресла. Свет лился даже из-за приоткрытых дверей санузла и гардеробной. В комнате не осталось темного уголка, в котором можно было бы спрятаться.

Никого. Смолк и звук шагов. Совсем как во сне.

Я облегченно выдохнула, решив, что просто все еще оставалась во власти кошмара, когда мне почудилось чье-то присутствие. Такое бывает, когда просыпаешься