Всё вокруг меня пробуждалось к новой жизни в камне и штукатурке. Я медленно шёл через длинные залы, теперь очищенные от вековой пыли. Наконец я добрался до пиршественного зала, где воины ожидали моих приказаний и маленькие пажи подбежали, спрашивая, чего я желаю.

Двигаясь медленно, как во сне, я достиг спиральной лестницы и поднялся на вершину башни. Там я встретил дюжего воина, поставленного сторожить замок. Это была прекрасная ночь, освещённая светом звёзд и полной луны. Далеко внизу по извилистой дороге приближался рёв труб, весёлая музыка лошадиных копыт по утоптанной глине и звон мечей, ударяющихся о доспехи на каждом конском шаге. Время от времени, смешиваясь с шумом многих мужчин, долетал перезвон женского смеха.

— Что это за кавалькада двигается к замку? — резко спросил я воина.

— Это великие люди Корнуолла, со своими дамами, рыцарями и всеми своими воинами, которые оберегают их на пути сквозь ночь, чтобы поприветствовать вас в Корнуолле и смиренно признать вас своим повелителем, — ответил он, улыбнувшись.

— Так и должно быть, — ответил я. — Ступай и прикажи, чтобы к их прибытию всё было готово. А когда они появятся, пригласи лордов ко мне. Они найдут меня в библиотеке.

Хвостатый человек из Корнуолла

Несколько дней я был более, чем занят приёмом великих людей Корнуолла, которые, ведомые неким таинственным убеждением, которое, кроме меня, никто до конца не понимал, собрались в моём замке, чтобы признать меня их повелителем. Однако, заявления, что они делали мне насчёт пригодности на этот титул, были весьма лестными и, наряду с этим, когда я выслушивал их прошения прогнать или уничтожить того или иного врага, я чувствовал, что в связи с моим новым положением, предстоит изрядно потрудиться. Однако я говорил всем им, что, сразу же, как только смогу, уделю внимание всем этим незначительным приключениям, ибо, если уж я стану Властителем Корнуолла, то хочу, чтобы эта земля была мирной, спокойной и безопасной. Они удовлетворились моими обещаниями и отбыли, полностью убеждённые в моей власти сделать всё, о чём меня просили. Разумеется, не было никаких сомнений в моей способности совершить любой великий рыцарский подвиг, выпавший на мою участь, поскольку я был уверен в своей способности выстоять против любого злого человека либо зверя и даже без помощи, но, в то же время, было гораздо приятнее знать, что даже в самом пустяшном столкновении мне поможет маленький человечек, которого я спас из стеклянной бутыли в Битве Жаб.

Наконец, похоже, все мои лорды покинули замок, доставив мне огромное удовольствие, ибо до сих пор я пользовался библиотекой лишь, как комнатой для совещаний и обнаружил, что в суете мало приглядывался к забитым манускриптами полкам. К моему великому любопытству, я нашёл на низком столике у стены комнаты довольно необычную шкатулку из чёрного дерева, на крышке которой была инкрустированная буква Х. Я перенёс её на стол в середине комнаты и открыл. Внутри была книга с пустыми пергаментными страницами, изящно переплетённая в кожу, а, вдобавок, большой горшком с чёрными чернилами и множество гусиных перьев для письма. Они внушили мне вдохновение. Несколько лет я намеревался написать историю своей жизни, будучи уверенным, что, если я проживу достаточно долго, то у меня появится много интересных историй, чтобы расположить их в надлежащем порядке и таким образом передать будущим Хубелейрам подробный отчёт о приключениях одного из их великих. Теперь у меня был пергамент, чернила и перья, и, поскольку ничего меня не останавливало, я решил начать своё повествование. Но сперва я положил в конец книги карту, данную мне моим дядей, показывающую расположение наших родовых сокровищ, не желая и чтобы она потерялась, и чтобы поиски прерывали мои писательские труды.

Не желая прерываться, я отправил пажа к моему сенешалю, Ательстану. Он был старым, но очень умелым и заботился о моих гостях самым распорядительным образом.

— Как дела в замке этим утром? — спросил я. — У меня не было посетителей, значит, по-моему все лорды разъехались. Это мне по душе, поскольку я так долго отлынивал и отвлекался от литературного труда, который уже некоторое время требовал внимания.

— Мой господин, там ещё остался один из ваших гостей, — отвечал он. — Это лорд Фиц-Хью, последний из очень древнего и благородного корнуолльского рода. Обычно это довольно приятная личность, но, начиная со своего прибытия сюда вместе с другими лордами, он ходит угрюмым. Все эти дни, что сидел за вашим столом, он ни разу не улыбнулся. Слухи говорят, что у него были амбиции — желание стать Властителем и, разумеется, после вашего появления в Корнуолле это невозможно.

— Странно, — удивился я. — Он не просил о встрече со мной.

— Наверное, это и к лучшему. Может, он надеется ткнуть вас кинжалом.

— Надеюсь, что нет. Такой удар лишил бы меня многих грядущих удовольствий и помешал бы мне сделать всё, чего хотел для благоденствия моей страны. — При этом я провёл пальцами по Золотому Ключу и решил всегда держать его при себе. Мой доброжелатель обещал, что я стану Властителем, но не сказал, надолго ли.

— Пришли лорда ко мне, — приказал я. — Будет лучше обсудить этот вопрос с ним. Намекни ему, что лучше бы прийти без кинжала, поскольку у меня имеются волшебные силы, неведомые ему.

Фиц-Хью явился в библиотеку и не было сомнений, что он очень далёк от счастья. Но я обнаружил, что совсем неверно судил о бедняге. Он волновался об утрате не своей власти, но чего-то, гораздо более драгоценного для него — его прекрасной возлюбленной.

Очевидно, ему нравилось в жизни прекрасное и, в умиротворении моей библиотеки, у огня, он, не затягивая, облегчил душу и рассказал мне о своей великой печали.

— Я — человек Корнуолла, — начал он. — Мой род всегда жил в Корнуолле. Возможно, было бы мудрее никогда не покидать его, но, как многие молодые рыцари, я отправился на поиски приключений. Судьба занесла меня в Ирландию и Купидон свёл меня с королевой Бродой. Когда мы встретились, над нами пролетели голуби и воробей сел на её золотую колесницу. Это была любовь с первого взгляда, но к сожалению она не поняла, что я из Корнуолла. Она твёрдо правила большей частью Ирландии и её слово было законом, но она полюбила меня и то, что я беден, мало влияло на сладость её лобзаний. Мы готовились пожениться, но, когда она узнала, что я корнуоллец, то просто сказала мне,