В кармане у Кит лежала старая рекламная брошюра, которую она привезла из дома. Девочка достала её и внимательно посмотрела на картинку.

Хотя картинка выцвела и запачкалась, всё равно было видно, что музей находился в гораздо лучшем состоянии. Газоны были ухоженными и аккуратными, окна покрашенными и сверкали чистотой. Это был другой «Лунный камень», «Лунный камень» времён расцвета. Когда здесь жили Катерина и Эмми, тогда сам музей и Бард были любимы и окружены заботой.

Но так тоже было не всегда. Когда её дедушка и бабушка только приехали, музей тоже был в ужасном состоянии, но они вдохнули в него жизнь. Они отстояли «Лунный камень» и восстановили его былую славу.

Теперь над музеем нависла ещё более страшная угроза. Конечно, спасать его надо было таким же способом – вымыть залы, привести в порядок платья, облагородить заросший сад. И всё это надо было сделать за три недели, остававшиеся до прибытия инспектора. Это было невозможно.

И в тот момент, когда она была готова сдаться, решение пришло. Ну конечно, сами костюмы! Все эти мужчины и женщины в исторических платьях могут ей помочь. Их много, целая армия помощников, готовых работать и ожидающих команды. Они будут только рады возможности спасти свой дом – особенно если от этого зависит их существование. Всё, что было нужно – попросить их.

Придумать хорошее решение – это одно, но воплотить его в жизнь – совсем другое. Приближалась ночь, а Кит всё больше и больше нервничала, раздумывая о том, как ей попросить о помощи ночных обитателей «Лунного камня». Может быть, следует произнести речь? Эта мысль приводила её в ужас. Что, если они не примут её всерьёз, будут смеяться?

От тревоги всё внутри сжималось. Она чувствовала себя так же, как во время ссор с сэром Генри. Он-то никогда не обращал внимания на её слова. С чего тогда манекены должны её слушать?

Наконец солнце скрылось за далёкими холмами. Кит зажгла лампу и встала возле окна спальни. Было ещё слишком рано, чтобы идти в музей. Она смотрела, как над высокой травой в саду порхают мотыльки.

Словно крошечные блёстки на огромном полотне, на небе медленно появлялись первые звёзды.

Кит пододвинула кресло к окну и прилегла на подоконник, опустив усталую голову на руки. Закрыв глаза, она задремала.

За окном стемнело. Казалось, за время сна щёки Кит приклеились к голым рукам, а шею свело с одной стороны. Она подняла голову и попробовала повертеть ею туда-сюда.

– Ой!

Рядом практически впритык к Кит стояла Финелла. Она казалась испуганной и расстроенной.

– Что случилось? – немедленно спросила Кит.

Финелла не ответила, но быстро подошла к двери, тревожно оборачиваясь и маня Кит за собой. Кит так и знала, что они пойдут в большой зал. Но там никого не было, кроме Жиля Кланкера, который, гремя доспехами, маршировал, как обычно, куда-то по важному делу.

Финелла обогнула зал по балкону и направилась в дальнюю часть дома.

– Куда мы идём? – спросила Кит.

Девочка внезапно остановилась и, напряжённо прислушиваясь, поднесла палец к губам. Кит тоже прислушалась, и услышала длинный протяжный крик, от которого кровь стыла в жилах. Так кричат от ужасной боли.

У обеих девочек мурашки поползли по коже. Каждый раз, когда через галереи проносился очередной вопль, они крепче сжимали руки, останавливались и долго ждали, пока эхо окончательно растворится вдали. Когда, наконец, они добрались до комнаты с тростями, Кит ждал ещё один сюрприз. Дверь в портретную галерею была широко открыта. Кит вспомнила, что из-за всех этих событий она совсем забыла вернуться и запереть её. Ключ по-прежнему лежал у неё в кармане.

Через открытую дверь она увидела странную картину. Портретная галерея была переполнена. Казалось, в ней собрались все обитатели «Лунного камня». Взгляды собравшихся были направлены на деревянный постамент. На нём бесновался капитан Джон, в этот раз больше всего похожий на дикого зверя. Он ревел белугой и, как безумный, рассекал воздух длинными рукавами. У его ног валялись трости. Внезапно капитан наступил на одну из них, рассвирепел ещё больше и с ненавистью начал их пинать. Трости полетели во все стороны, некоторые из них ударили присутствующих в комнате.

– Это невыносимо, – вскричала Кико Кай, которой как раз не повезло: одна из летящих тростей сильно стукнула её по голове. – Неужели никто не может остановить этого невыносимого человека?

– Подождите, – устало ответила леди Энн (она пыталась незаметно вытащить трость из задних оборок своего объёмного туалета). – Надо разрешить ему поплакать, ведь капитан пережил ужасный шок. Имейте немного сострадания, умоляю вас.

– Очень сложно сострадать тому, кто только что огрел тебя тростью по голове. Мы в нашем девятнадцатом веке не привыкли к таким излишним проявлениям эмоций. Мы более сдержанные, чем вы.

– Сдержанность? Чепуха! Например, Клаудия Клак плачет целыми днями, – сказала леди Энн, показывая на даму в чёрном траурном платье, которая в очередной раз промокнула глаза носовым платочком.

– Небольшой благопристойный плач вполне подходит для дамы в её положении, но в том, что делает капитан, нет ничего сдержанного, – сказала Кико Кай, повысив голос так, чтобы перекричать вопль капитана:

– Невероятный шум!

Казалось, даже леди Энн не знала, как поступить в такой ситации.

– Ради бога, сделайте хоть что-нибудь, – прошептала она стоявшему рядом сэру Джасперу Стокинзу. – Вы же мужчина. Вы должны знать, как привести его в норму.

– Нет-нет, – сэру Джасперу было очень неловко это говорить, – это вне моей компетенции.

Бочком он подкрался к капитану Джону и дотронулся до его руки:

– Ну, ну, старина. Не бери ты в голову этот свой портрет. Я уверен, что скоро ты сумеешь примириться с утратой.

Но, похоже, эти слова лишь усугубили ситуацию. Капитан поднял вверх обе руки, взглянул на почерневшую картину и испустил душераздирающий вопль. Сэр Джаспер в страхе отскочил назад.

Кит стояла в дверях. Она понемногу начинала понимать, в чём дело. Тихонько толкнув Финеллу, чтобы привлечь её внимание, Кит указала на картину.

– Это был портрет капитана Джона? – прошептала Кит. – Он думает, что его уничтожило огнём?

Финелла грустно кивнула.

Кит быстро проверила содержимое карманов. В одном из них она нашла старый носовой платок. Затем она поискала взглядом, на что бы такое встать. Корзина, в которой находились прогулочные трости, на вид вполне для этого подходила. Кит тотчас же вынула трости. Затем тихо прокралась в портретную галерею, волоча корзину за собой. Она перевернула корзину и установила её кверху дном точно под портретом. Манекены, стоящие к ней спиной, не обратили на её появление никакого внимания. Осторожно, не уверенная в том, выдержит ли её вес корзина, Кит всё-таки забралась на неё.