Теперь она была на одном уровне с картиной. Портрет был цел, но стекло, закрывавшее его, покрывал толстый слой сажи. Он был такого насыщенного чёрного цвета, что на мгновение Кит засомневалась: вдруг картина всё-таки погибла? Ну что же, был только один способ это проверить. Кит начала аккуратно тереть стекло платком. Сажа не поддавалась, но Кит тёрла, тёрла и вскоре протёрла крошечное окошко. Через это окошко на неё смотрел глаз мужчины, и на секундочку ей показалось, что он подмигивает.

Финелла рядом подпрыгивала от возбуждения. Обычно бледное, сейчас её лицо раскраснелось. Кит продолжала тереть, пока ей не удалось увеличить окошко настолько, что в нём было полностью видно лицо мужчины и часть костюма. Увиденного было достаточно, чтобы Кит поняла, что это действительно был точный портрет капитана Джона, вплоть до вышитых на костюме узоров. Кит почти не разбиралась в музейных экспонатах, но ей не надо было быть экспертом, чтобы понять, насколько редко встречается в экспозиции такое сочетание портрета и костюма. Конечно, эти два экспоната составляли одно целое, и Кит понимала, что разлука очень сильно потрясла капитана.

Финелла не могла больше сдерживать свои чувства. Она была не в состоянии произнести ни слова, но пробилась сквозь толпу к капитану и смело подёргала его за длинный рукав. Когда капитан Джон заметил её, Финелла указала на картину. Мгновение казалось, будто он пришёл в ещё большую ярость. Однако затем он смутился и, наконец, выдохнул и застыл, словно пригвождённый к месту.

– Моё лицо, – прошептал капитан. – Моё дорогое лицо, оно вернулось! Как это возможно?

Другие костюмы тоже обернулись, увидели портрет, и Кит услышала их негромкие восклицания. Во второй раз в течение всего лишь двух дней Кит оказалась в центре внимания. Она неловко повернулась на самодельном подиуме и попыталась улыбнуться.

– Это только сажа, – объяснила она. – Знаете, от огня. Надо её счистить, и всё.

Она посмотрела на капитана в противоположном конце комнаты. Лицо его светилось от счастья.

Он схватил перепуганную Клаудию Клак и принялся вальсировать с ней по кругу.

Сэр Джаспер Стокинз лучезарно улыбался Кит.

– Браво, юный джентльмен, – сказал он. – Как думаешь, ты сможешь отчистить портрет полностью?

– Думаю, да, только нужны чистящие средства получше. – Кит подняла вверх тряпочку, ставшую чёрной от грязи. – Нужно поискать подходящую ткань и жидкость для чистки стёкол.

– Разумеется, – одобрил сэр Джаспер, хотя понятия не имел, о чём она говорила.

– Минуточку, сэр Джаспер, – произнёс высокий голос. Леди Энн Фижм пробиралась сквозь толпу по направлению к Кит. – Я хотела бы выразить благодарность этому ребёнку за помощь. – Леди Энн протянула руку.

– Ох, да, спасибо. – Кит была озадачена таким вниманием. Она не знала, как на это положено реагировать, и потому робко взглянула на Финеллу, которая изобразила книксен. Никогда раньше Кит не делала реверансов, тем более – стоя на перевёрнутой корзине в окружении смотревших на неё манекенов. Она неловко согнула колени, стушевалась ещё больше и сделала нечто, отдалённо напоминающее поклон.

Леди Энн поспешно спрятала руку.

– Конечно, если мы в ответ могли бы сделать что-нибудь для тебя, только скажи, – произнесла она холодно.

Кит слегка помедлила. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Сердце девочки забилось сильнее. Вот он, шанс. У неё никогда не будет лучшей возможности обратиться к костюмам с просьбой о помощи.

– На… на самом деле, я и правда кое о чём хотела бы вас попросить, – неуверенно начала Кит.

Она остановилась и окинула взглядом лица. Их было много, и все ждали, что она скажет. Кит несколько раз прокашлялась.

Сэр Джаспер ободряюще кивнул.

– Дело в том, – объявила наконец Кит, – что я узнала очень нехорошую новость о судьбе «Лунного камня». Он сейчас в таком плачевном состоянии, что нынешние владельцы хотят его продать и превратить в конгресс-центр.

– Что ещё за конгресс-центр? – спросила, выскользнув из толпы, Кико. Она встала возле портрета рядом с леди Энн.

– Это… это… На самом деле не важно, что это такое, – ответила Кит, понимая, что объяснить значение слова «конгресс-центр» представителям восемнадцатого века не удастся. – Но Лунный камень перестанет быть музеем, а это значит, что у вас больше не будет дома.

Последовал взрыв негодования:

– Лунный камень больше не будет музеем? Мы лишимся дома? О чём говорит этот ребёнок?

А ведь это была только часть плохой новости, причём наиболее безобидная. Кит была обязана рассказать костюмам о настоящей опасности, грозившей им, но всем сердцем желала уклониться от этого. Как могла она произнести нечто столь ужасное: да, вполне вероятно, что вас всех выбросят отсюда, или, ещё хуже… Кит не могла выговорить эти слова.

– Подождите минуточку, – сказала она, жестами пытаясь всех успокоить, – у меня есть идея, как спасти «Лунный камень». Придётся много поработать, и у нас есть только три недели, чтобы всё сделать.

– Что сделать? – спросила леди Энн, хмуря брови. Очевидно, она не предполагала, что Кит примет её предложение.

– Восстановить музей, – сказала Кит. – Понимаете, везде убраться, отремонтировать то, что сломалось, хорошенько всё отмыть.

На лице леди Энн появилось выражение непонимания и отвращения.

– Ты что, предлагаешь мне, леди Энн Фижм, снизойти до домашней работы?

– Э-э-э… ммм… да.

– Это удел слуг!

– Ох, – сказала Кит. Она и не думала, что костюмы могут так отреагировать на эту идею.

– Возможно, тебе стоит обратиться к Кико Кай, – с оскорблённым видом заявила леди Энн. – Быть может, в девятнадцатом веке больше привыкли к таким вещам.

Кико немедленно ответила на вызов.

– Конечно же, нет. Ни один из нас даже не подумает, чтобы так опозориться.

Она обвела взглядом комнату, высматривая, кто мог бы ей противоречить.

– Я клянусь вам, в уборке нет ничего позорного, – сказала Кит, но было уже поздно.

Удар был нанесён. Кико отвернулась и скользила к выходу. Ненамного отставала от неё леди Энн, передвигавшаяся короткими шажками.

– Что замешкались? – прикрикнула она, и костюмы один за другим двинулись вон из комнаты. Некоторые из них задерживались у дверей и оглядывались, как если бы им хотелось о чём-то спросить Кит. Но они не осмеливались, зная Кико Кай и леди Энн Фижм. Вскоре Кит и Финелла остались абсолютно одни.

Кит слезла с корзины, чувствуя себя уничтоженной. Как она и предполагала, никто не стал её слушать. Она готова была кусать локти, потому что не раскрыла все факты. Разве можно было надеяться, что они поймут всю серьёзность положения, раз Кит не сказала им самого главного?