собрания, на котором Киря рассказал нам о целях зимних сборов и тренировочной программе, была теория.

Киря дал отмашку, и Сан Саныч начал демонстрировать нам на магнитной доске, по какой схеме будет играть дубль в этом году:

— Тотальный прессинг! Взаимозаменяемость! Не дадим никому даже вдохнуть свободно!

Фишечки закружились по магнитному полю, изображая хаотичное движение игроков. Димидко хотел от нас микс «Динамо» Лобановского и тики-таки, причем без скидки на уровень команды. Судя по его вдохновенной речи, Киря отдал ему тактику на откуп…

М-да…

Окончательное понимание того, в какую задницу угодил Саня Нерушимый, пришло, когда после теории пришло время кросса и практики. Нам должны были выдать два комплекта формы, но нашлось только по одному. Сменка растворилась в небытие. Киря от злости налился дурной кровью и благим матом орал на завхоза базы, серенького человечка в сером клетчатом костюмчике, узких очочках и с усиками, как у Гитлера, только жидкими и седыми. Завхоз делал брови домиком и разводил руками: не видел! Ничего не знаю! Директор базы уехал в Симферополь на совещание. Прачечная? Прачечная не фунциклирует ввиду отсутствия присутствия…

Жирная и такая же серая тетка, не знаю, кто она, так вообще чуть не обматерила Кирю, типа приехали тут на все готовенькое, еще и в воровстве обвиняют. Киря схватился за голову, я же просто ушел в прострацию. Оле-оле, хер ли.

Никто сотрудников за руку не поймал, но все динамовцы поняли, что гаджеты нужно носить с собой, а на тренировках отдавать тренерам, потому что сотрудники этой явно антинародной спортивной базы страдают херней и воруют почем зря.

В итоге стартовали мы только в десять — в обычной своей форме, трусах, гетрах, футболке — да вдоль автомобильной трассы. Тренера ехали за нами на спорткаре, выбитом Сан Санычем из завхоза. Сперва было холодно, ветер хлестал по лицу, пробирал до костей и вышибал слезу. Вскоре мы согрелись, и я начал уставать и задыхаться, а второе дыхание все не открывалось.

От Заозерного до Евпатории было восемь километров, но со стороны на нас начала надвигаться серая хмарь и, когда смазались силуэты далеких многоэтажек, Киря дал команду разворачиваться. Дождем нас накрыло на кольце. В спорткомплекс мы прибежали промокшие до нитки, грязные, а я понял, что этот дождь меня спас. Если бы не он, я бы точно опозорился.

Тренировка, слава богу, проходила в манеже, а не на открытом стадионе, и разминка мало отличалась от той, что мы делали в детстве: разные виды бега, потом бег с мячом по квадрату, работа в паре, ведение мяча одной ногой, затем — другой.

После растяжки случилось наконец то, чего мне так сильно хотелось: круглый розовощекий Галактион Леонидыч, он же Шпала, забрал вратарей — основного вратаря, Коня, запасного, Юсупа Рашидова, и меня. Причем парней он поставил на одни ворота работать в паре, а меня увел на другие, говоря:

— Виктор Иванович рассказал, что ты на ворота рвался. Сперва выясню твой уровень, потом — упражнения.

Ну что сказать… Уровень мой оказался на высоте — Шпала пробил мне с два десятка раз, причем половину мимо. Другую я, хоть и отбивал, но делал это явно не так, как нужно. Реакция позволяла сразу начать движение туда, куда летел мяч, но ловить его я разучился. То есть в этом теле вообще не умел. Да и с отбиванием вышло так себе — кулаком еще куда ни шло, а вот ладонью — курам на смех. Все верно, техники-то вратарской ноль!

Шпала разочарованно покачал головой и потерял ко мне интерес.

— Вообще базы нет, — сказал он. — Реакция есть, согласен, но на ней одной далеко не уедешь, а учить тебя с нуля — извини, брат, не моя работа. С готовой базой у меня вон — Конь есть, да и Юсуп на подхвате. Но ты давай, тренируйся. Буду смотреть.

«Да уж… — подумал я, вспоминая все это. — Ситуация точно не в мою пользу. Мне нужно пахать и пахать. Смогу ли я подтянуть технику за месяц?»

Тем временем из-за двери душевой донесся приглушенный стук, выдох, следом злой выкрик и смех. Дверь распахнулась, выпуская ветеранов. Один за другим они прошли мимо — Матвеич, Нюк, Гребко, Дятел и Колесо. Кореец, проходя мимо, сквозь зубы сплюнул мне под ноги, а потом врезал по груше, висевшей у стены.

Я заскочил в душевую. У стены корчился Мика, держась за солнечное сплетение, над ним склонился, протягивая руку, Ромка.

— Что случилось? — спросил я, хотя и так было понятно.

— Колесо, сука… — прошипел Мика. — Я отказался, как ты, хотел выйти, а он врезал. Сказали, выкинут из команды, если не лягу под них.

От возмущения его русский стал совсем плох, и понимал я его с трудом.

— А ты чего стоял? — накинулся я на Рому.

На его лице отразилась крайняя форма удивления.

— Я сразу сказал, постираю им форму. Это всегда так в клубе. В спортинтернате та же фигня была. Мы никто, а они — легенды клуба.

Я врезал кулаком по стене, выпуская пар, плитка раскололась и опала крошкой на пол.

— Песец! И что делать?

Зря я пошел на конфликт, у тех пятерых авторитет намного выше, чем мой, это не Игнат с Жекой, это реально уважаемые мужики, они даже Димидко ни во что не ставят, он для них — ровесник, а не тренер. А я? Черт, зря, зря в банку полез.

«Не зря!» — услышал я в голове крик Льва Витаутовича. Кивнул ему — и правда, достоинство дороже места в клубе.

У стены валялся ворох грязной формы ветеранов и вонючие гетры. Заметив мой взгляд, Мика, поднимаясь, сказал:

— Сказали, чтобы утром занесли им чистую и выглаженную.

— А вы что?

Рома пожал плечами:

— Постираем, высушим, занесем.

— Или можно не стирать, а оставить здесь, — предложил я.

Подумав, Клыков согласился:

— А можно и не стирать.

Мика мрачно кивнул, белки его глаза покраснели, когда он прорычал:

— Я их форму сейчас вообще сожгу нах!

— Сжигать не надо, тем более она мокрая, — покачал я головой. — Им в чем-то тренироваться нужно, а запасную хэзэ когда подвезут.

— И здесь оставлять тоже не дело, — добавил Ромка. — Спи…дят. Видели, какие упыри тут на базе работают?

— Ну, тогда берите с собой, — предложил я.

— Все-таки будем стирать? — вздохнул