все это выдумывает на ходу. Хотя это довольно хорошо. Его инстинкты поразительны. Кто этот парень?

Профессор уже несколько дней просматривал запись, пытаясь понять, что за жестокая пантомима разыгрывается Джозефом в его камере. Он наблюдал, как Джозеф бьет кулаками, ногами, локтями и даже кусает воздух в непонятном безумии движений. Сначала профессор Локк подумал, что это какое-то боевое искусство ката. Он не очень разбирался в боевых действиях, поэтому отнес видео эксперту по боевым искусствам, чтобы узнать его мнение.

Алекс Мартин был бывшим боксером и имел черный пояс по джиу-джитсу, Ву-Шу и тхэквондо с более чем двумя дюжинами боев Муай-Тай и вдвое большим количеством боев в клетке, но профессор Локк никогда о нем не слышал. Но когда он расспрашивал о специалисте по различным стилям боя, имя Алекса Мартина упоминалось чаще всего. Так

он разыскал этого человека. Он оказался совсем не таким, как ожидал профессор.

Этот опытный боец и профессиональный задира был ростом чуть больше 165 сантиметров и весил меньше 68 килограммов. Его тело было твердым и худощавым, как у гимнаста – совсем не то, что приходило на ум, когда профессор думал о бойце. Он ожидал увидеть кого-то более похожего на Джозефа Майлза.

- Его зовут Джозеф Майлз. Он осужденный серийный убийца, находящийся под моей опекой в тюрьме штата.

Алекс Мартин издал протяжный свист, все еще глядя на экран, когда Джозеф сделал что-то вроде ныряющего броска, прежде чем встать на ноги в низком приседе и снова ударить пальцами, скрюченными в когти, прямо на высоте, где должна была быть мужская промежность.

- Слишком плохо. Я бы с удовольствием потренировал такого парня. Я бы сделал его чемпионом в мгновение ока. Посмотрите на его скорость и рефлексы. Вау. И как долго он будет отжиматься? Он, должно быть, сделал около тысячи.

- Он отжимается каждый день по часу утром и еще час вечером. Три тысячи отжиманий в день.

- Срань господня. Это удивительно. И как долго он занимается этим боксом с тенью?

Профессор нахмурился, встревоженный энтузиазмом этого человека. - По меньшей мере час. Иногда дольше.

- А чем еще он занимается?

- Скручивания, приседания, выпады, прыжки-приседания, подъемы ног, подтягивания, а затем он растягивается и медитирует около получаса. У него настоящий режим. Он проводит за этим занятием от шести до восьми часов в день в своей камере.

- От шести до восьми часов? - Алекс Мартин снова вздохнул, все еще глядя на экран компьютера, на котором Джозеф Майлз уничтожал какого-то воображаемого врага с ужасающей яростью. - Но ты должен знать одну вещь. Он использует все смертельные удары.

Глаза профессора расширились.

- Что? Вы уверены?

- Этот прием, который он выполняет прямо сейчас. Это называется задушить голым задом или убить льва. Это может привести человека в бессознательное состояние за несколько секунд, но то, как он это делает, как долго он его держит, это серьезная травма мозга или смерть. Тот замок на ноге, который он сейчас изображает? С его помощью можно легко порвать все связки в колене человека. Болезненно и изнурительно, но не смертельно, но он заканчивает движение, делая вид, что вырывает зубами кусок из подколенного сухожилия человека. Там находится бедренная артерия. Его противник истечет кровью в считанные секунды. Ранее он сделал движение, которое выглядело так, будто он притворялся, что отрывает яйца парню, а перед этим он сделал удар головой и рукой, который выглядел так, как будто этот парень притворялся, что вырывает горло своего противника зубами. Я беру назад свои слова о желании тренировать этого чувака. Я рад, что он заперт. Судя по тому, что я вижу, он там, где ему и положено быть.

Профессор кивнул.

- Спасибо. Вы мне очень помогли.

- Всегда пожалуйста. Да, и еще кое-что. Все эти упражнения, которые этот парень делает в своей маленькой камере? Если бы я готовил одного из моих бойцов к битве всей его жизни, именно это я и хотел бы, чтобы он делал. Я бы наблюдал за ним очень внимательно на вашем месте.

Профессор Локк еще раз поблагодарил Алекса и быстро вышел из зала. Образ Джозефа Майлза, вырывающего яички у какого-то воображаемого противника, застрял в мозгу профессора. Он не понимал, как не смог распознать это движение раньше. После рассказа Алекса об убийственной учебной программе Джозефа это казалось очевидным, но профессор не тратил весь день на изучение лучших методов уничтожения другого человека. Он инстинктивно не доверял тем, кто это делал. Интересно, подумал он, сколько степеней разделения существует между человеком вроде Алекса Мартина, посвятившего свою жизнь боевым искусствам, и убийцей-социопатом вроде Джозефа Майлза? Если бы Алекс Мартин рос с родителями, похожими на убийцу Джозефа Майлза, стал бы он таким же? Его натура была натурой борца, а спорт был садистским действием по самой своей природе. Заявленная цель спорта смешанных единоборств состояла в том, чтобы причинить как можно больше боли и травм своему противнику, пока он не сдастся или не потеряет сознание. Чтобы превратить Алекса Мартина в убийцу, потребовалось бы совсем другое воспитание. Вопрос был таков: что нужно сделать, чтобы Джозеф Майлз снова стал нормальным человеком?

Возможно, если бы Джозеф нашел выход своей агрессии, как это, очевидно, сделал Алекс Мартин, он бы избивал к чертовой матери тренированных спортсменов в клетке или на ринге в каком-нибудь кровавом боксерском спорте, вместо того чтобы убивать и калечить невинных жертв.

Профессор Локк не мог не удивиться. До него доходили слухи о программах тюремного бокса, подобных той, что проводилась в тюрьме штата Ангола, которые привели к резкому снижению насилия между заключенными, но он никогда не находил достоверной статистики, подтверждающей теорию, что избиение кого-то до потери сознания в организованном спорте было каким-то катарсисом. Звучало достаточно разумно, что это было бы лучше, чем отрезать груди у женщин и съедать их, но не было никаких исследований, чтобы предположить, что эти два занятия были взаимозаменяемы.

Профессор поехал обратно в тюрьму, ломая голову над тем, как "починить" Джозефа Майлза. Прозак, похоже, больше не действовал. Он поставил на карту всю свою репутацию в надежде, что сможет излечить его от навязчивых мыслей об убийстве. До сих пор он почти ничего не делал, кроме того, что несколько ослаблял людоедские наклонности убийцы. Если дело было не в серотонине, то ему нужно было найти новый подход к проблеме. Он читал недавние исследования, в которых психологи лечили маниакально-депрессивных людей и