и сунула в стиралку. Там уже лежали какие-то вещи. Вот и пусть крутятся, хоть стиралка тут нормальная. Свое платье я вытащила из пакета и повесила на дверку шкафа. Заодно заглянула внутрь и поняла, что комплект постельного белья в квартире один. Пододеяльник – в шкафу, простыня висит в ванной, а наволочка вращается в барабане автомата.

Вспоминая, какой порядок дома у Ольги Владимировны, я удивлялась. Понятно, что не все любят идеальную чистоту, но к какому-то уровню Андрей должен был привыкнуть. Правда, странно все это… А еще в школе он всегда ходил в светлых рубашках, очень аккуратно выглядел. Особенно сутра, пока не успевал испачкать рукава пастой из ручек. Не то что теперь… Впрочем, я и от такого дурею. Чего думать о прошлом, с настоящим бы разобраться.

И, конечно, глядя на диван, я не могла не думать о той ночи, что у нас была, и, самое главное, о той, что будет. Ведь будет… Ну не дурак же он, чтобы просто завалиться спать… Пусть и не влюблен, но я ему явно приятна. Гуляет же со мной, даже можно сказать, что слушается, была бы неприятна – прогнал бы сразу…

Потом, когда Андрей вернулся с целым пакетом мандаринов и еловой веткой, до меня дошло, что на эту ветку повесить нечего.

– Надо было из дома хотя бы одну игрушку взять, – вздохнула я.

– Елочную, что ли?

– Ну да…

– Снежинки устроят? – спросил Андрей.

– Какие?

– Бумажные. Помнится, я в третьем классе отлично вырезал.

Он выдернул несколько листов из своих тетрадок, достал из стола ножницы и на самом деле начал вырезать снежинки.

– Посмотри на кухне в шкафутам должна быть банка. Для твоей ветки сойдет.

Глядя на то, как он режет листки, мне захотелось себя ущипнуть. Это не может быть правдой: я мою ему посуду и стираю наволочку, а он вырезает снежинки на елку… Это сон…

Потом Андрей поставил банку с веткой на подоконник, нацепил на нее эти свои снежинки. Не очень и красивые, если быть объективной. Рядом еще что-то положил, завернутое в целлофановый пакет.

– Елка, подарок. Все правильно?

Я ахнула про себя – а я ему подарок и не принесла. Так старательно думала, как бы вообще сюда попасть да что сказать, чем время занять, – и забыла. Молодец, Катя, ранний склероз – твой диагноз.

– Ух ты, у тебя тут пирожки… Взять можно?

– А кому я их принесла? Давай чаю попьем.

Уж по пирожкам моя мама мастер. Я даже не знала, с чем они на этот раз. Оказалось, что половина с картошкой, а половина с вареньем. Я предпочитала сладкие. Андрею, кажется, было все равно. Впервые мы с ним спокойно сидели и пили чай. Молча. Я ожидала, что он сам поищет тему для разговора, но он этого не делал. И, судя по часам, времени впереди было еще полно…

Потом я написала маме сообщение, что до места назначения доехала, связь тут оказалась плохая, поэтому телефон я выключаю. Андрей посмотрел на меня и свой тоже выключил.

Осталось только на его столе разобраться с пылью и тетрадками и пол помыть. Я пошла к столу, а Андрей налил в ведро воды и начал с кухни. Пол покрыт линолеумом, мыть элементарно, но он что-то возился и возился на кухне, потом явился в комнату, начал ползать вокруг моих ног стряпкой, как-то неудачно задел ведро, плеснул грязную воду себе на джинсы.

Я засмеялась. Ну правда, это было смешно.

– Да ладно, – проворчал он, – с кем не бывает.

Поднялся и, кажется, только сейчас увидел мое платье на дверце шкафа.

– Ты что, и переодеваться будешь? Вот в это?

– Новый год же, – объяснила я. – По-моему, логично переодеться.

– Наверное… наверное, да.

Он снова схватился за тряпку и закончил с комнатой почти мгновенно.

– А пойдем погуляем? Все равно еще куча времени. И тут уже чисто, чище никогда не было.

Я согласилась. Не потому что уже было чисто, а потому что на улице нам почему-то было проще общаться. Мы вышли во двор. Было тепло, и шел снег. Андрей правда как-то сразу расслабился и обрел дар речи. Потащил меня на горку в соседний двор, потом стал лепить снежки и кидать мимо меня. Толи специально промахивался, то ли попасть не мог. Недалеко какая-то малышня лепила снеговика. Наше занятие сейчас выглядело не более солидным…

Потом он спросил:

– А ты когда обещала домой вернуться?

– Завтра вечером.

– И ты на самом деле не уйдешь?

– А зачем бы я пришла, если бы хотела уйти?

Он пожал плечами. Я расхрабрилась и сказала:

– Нет уж, теперь не уйду, зря я у тебя бардак разгребла, что ли? Напьюсь и буду буянить!

– Напиться у меня нечем, между прочим, – сказал он, – придется покупать.

– Так в чем проблема, я даже помню, где тут магазин. Мне там в прошлый раз охотно продали водку. Даже паспорт не спросили.

– Ты что, водку пьешь?

– Тебе покупала, если ты забыл. Для дезинфекции.

– Забыл, – он улыбнулся. – Тебе и придется туда идти. Мне в этом магазине не продают, я им целую полку бутылок раздолбал. Запомнили.

Посмотрел на меня и добавил:

– Давно.

– Ладно, схожу за шампанским, меня пока не запомнили…

Дома у Андрея я достала вещи из стиралки и попросила утюг, наволочку надо было просушить хотя бы так.

– Думаешь, я помню, где он? Вообще – был, хозяйка показывала…

Утюг нашелся, я погладила наволочку и немного – свое платье, все-таки в пакете оно помялось.

Теперь я была довольна. У меня есть все основные составляющие правильного Нового года: елка (ну, почти), мандаринки, шампанское, чистота и нарядное платье. И Андрей, который никогда не был составляющей моего личного Нового года, а скорее мог считаться новогодним чудом…

Он

Около одиннадцати Катя ушла в ванную надевать это свое платье, при виде которого меня только что не затрясло… Потому что там на спине замочек, и я прекрасно знал, как потянуть его вниз. А тянуть пришлось вверх. Катя вышла и попросила:

– Застегни молнию, пожалуйста.

Той самой штучки, что я принес ей к универу, там не было. Потеряла, выкинула?

Катя была красивая, очень красивая. А я так и не выбрал время, чтобы сказать, что я ее люблю. Теперь же это выглядело бы совсем странно. Как будто я за счет признания хочу с ней переспать.

Банку с еловой веткой мы перетащили на кухню, потому что Катя всю еду расставила на кухонном столе. Телика у