у тебя невеста есть? — в голове эхом отразился собственный вопрос, но детским голосом.

— А зачем мне невеста? Я подожду, пока ты вырастешь! — он снял меня с плеч, и подкинул вверх, а поймав поставил на траву и присел на корточки.

— Так я не люблю тебя. Ты даже не красивый. У тебя косичка! Мальчики, такие не носят!

— Это у вас не носят! И почему это я не красивый?! Я очень даже ничего, а еще я сильный! — он говорил это шутя, как положено общаться с ребенком. Со стороны это выглядело так, словно отец гуляет с дочкой.

— Сильный, но мне такой не нужен! Ты себе другую невесту найди!

Что может понимать ребенок в таком возрасте? Да ничего. Почему именно эти воспоминания возникли в голове? Но стоило, мне увидеть его лицо, захотелось плакать. Он так умело скрывал боль, и заметить ее было можно, лишь взрослому человеку. Кажется, даже слова ребенка, ранили его очень сильно. Я посмотрела на себя. Лицо беззаботной девочки, которая смотрела на всех окружающих с диким интересом и восторгом, не обращая внимание на того, кто рядом. Мне было плевать. Есть и ладно, это же просто Рэнди. Я не понимала, что испытываю сейчас. Возможно, я не понимала и тогда. Маленькая же совсем.

И снова меня уносит, размывая воспоминания о озере. Теперь я вижу ба, она мне косички заплетает. Глаза потухшие, морщинок прибавилось. Здесь мне наверное пятнадцать. Я и не помню уже. Вот только, сейчас моя тоска стала не выносимой. Я и не понимала, как мне ее не хватает.

— Владушка, стой нормально. Я же тебе петухов наделаю, будешь не красивая, — она шутила, а я смотрела на нее через зеркало, и не замечала того, что она больна. Я никогда этого не замечала. Ба была рядом и все, так и должно было быть. Я заметила это сейчас, и сердце пропускает удары, заменяя их на скручивающую боль. Смотрела на эту картинку, размывая ее слезами.

— Ой, ба! Я хоть лохматая буду, мальчики все равно смотрят на меня.

— Да чего эти мальчики, толку от них. Вон, тебя какой жених статный ждет, а ты все нос воротишь, — ее голос потухший совсем, а я от зеркала отлипнуть не могу.

— Ты про Рэнди что ли? Нужен он мне. Старик!

Да уж, а я не подарок. Рэндала стариком назвать сложно. Ему на вид, лет двадцать пять. По таким как он, женщины сходят с ума. Я и не помню, когда начала понимать, что он красавчик. Я ничего не помню! Все, что оставалось в моей голове, казалось не настоящим теперь.

Ба покачнулась, придерживаясь за стол рукой, я дернулась к ней, но опомнившись, что это воспоминание просто смотрела и плакала. Я тогда, как и прежде, в зеркало смотрела, собой любовалась. Ба присела на стул, за сердце держится. Я ведь видела все, но даже не подошла. Она тихонько стерла слезы, видимо, чтобы не заметно было, но и это я видела.

В груди все гореть начинает. Мешает так, что хочется вырвать. Хочется кричать на саму себя, чтобы повернулась, чтобы поддержала, просто обратила внимания, но нет. Прости, прости, — шептала мысленно, надеясь, что она услышит.

— Все, я гулять.

Это единственное, что я сказала, прежде чем уйти, даже не повернувшись к ба. В моей памяти, все выглядело иначе, до этого дня. Хотя это вообще не выглядело никак. Не помнила я этого момента. Как же я отвратительна. Неужели, это метка так действовала на меня? Я не могла быть такой. Сейчас, я отчетливо чувствую боль. Настоящую, мою. Все внутри меня выворачивалось на изнанку, я боялась даже дышать, чтобы не закричать от раздирающих эмоций. Видеть себя со стороны, было страшно. Страшно от того, что со мной сделала собственная мать. Как бы мне хотелось, вернуться назад, и обнять ба. Сказать, как сильно скучаю, как благодарна за то, что воспитала меня такой, какая я есть.

Ветер ворвавшийся в окно квартиры, забрал меня с собой, показывая новую картинку. Мне восемнадцать недавно исполнилось. И этот день я конечно помню. Похороны. Ба умерла. Сердечный приступ. Мы хоть и ведьмы, а болезни у нас, вполне себе человеческие.

Та, я, смотрю на нее, пустыми и безразличными глазами, ковыряясь туфлей в земле. Но сейчас, меня поглотила горечь потери, ядовитая и болезненная.

Ба!!! — я закричала внутри себя, да так, что было сил, от того как надрывно плакало мое сердце. Тянула руки, желая прикоснуться к ней, последний раз. Хочется увидеть вновь ее глаза, почувствовать ее заботу, и подарить в ответ то, что чертова мать запретила мне делать!

Почему же, не подошла, не попрощалась?! Я раздирала на груди кожу ногтями, пытаясь вновь избавиться от этой боли, она невыносима, она повсюду, она ломает. Я так привыкла, не чувствовать ее, что сейчас, кажется переполнена, и она сильным потоком выливается из меня.

Я же уходила с кладбища, думая о том, чтобы быстрее этот день закончился. Да мне было тоскливо, что осталась одна, но на этом все. Я не грубила никогда, просто отталкивала от себя, и не давала той любви, что жила во мне. Помню, когда вошла в квартиру, на диване сидел Рэндал.

— Соболезную, — проговорил он тогда. Он переживал смерть ба, а меня мало заботили его чувства.

— Её больше нет, значит и тебе здесь нечего делать. Уходи.

— Я не уйду, — голос обреченный, он пропитал мои мысли отчаянием и виной.

— Ты мне не нужен, сколько можно повторять?! — вскипела я.

— Хорошо, я исчезну. На время. Ты так и не открыла мой подарок…, — огорченный голос Рэнди отдалялся, растворялся в сознании оставляя понимание, какая же я тварь.

Сейчас, я видела, как безразлично причиняла ему боль. Я этого не хотела! Не хотела!

Рэнди говорил о силанти, тот самый подарок на восемнадцать лет. Я действительно открыла его только через пол года. Все его подарки, я открыла через пол года, после смерти ба! И Рэндала не было все это время, ведь я сама выгнала его! Представляю, как тяжело ему это далось. Лишь в тот момент, когда открывала коробочки и рассматривала подарки, что он дарил, которые до этого, я скидывала в темный шкаф, как не нужный хлам, осознала, мне его не хватает.

Поняла ли я, что такое боль? Сполна, и она будет преследовать меня, всю оставшуюся жизнь. Вина выжжет меня, заставит тлеть, напоминая каждую минуту, что я натворила. Прочувствовала ли? Кажется, да. Я пойму наверняка, когда проснусь. Боль