Аллегра посмотрела на Алана и прошептала:

— Не могу поверить.

Ей очень хотелось подойти к матери, подбодрить, утешить ее, но она не могла расхаживать по залу под взглядами телекамер.

— Мне тоже не верится, — шепотом ответил Алан. — По- моему, это лучшее шоу на телевидении; когда я дома, то всегда его смотрю. — Он говорил искренне.

Но семь победных лет из девяти существования сериала — большой срок, пора передать эстафету победителя кому-то другому. Именно этого Блэр боялась больше всего. Сидя на своем месте, она чувствовала, как внутри все холодеет. Она посмотрела на мужа. Саймон кивнул и похлопал ее по руке, но вряд ли он понимал, что чувствует его жена. Саймон много раз получал разные награды, но каждый его фильм был отдельным законченным событием, не связанным с другими. Саймону не нужно было снимать фильмы раз за разом, неделю за неделей, сезон за сезоном, постоянно заботясь о том, чтобы поддерживать высочайший уровень сериала. В каком- то смысле работа Блэр была намного сложнее. Блэр вспомнила, что Саймон тоже выдвинут на премию, и мысленно упрекнула себя за то, что слишком сосредоточилась на своих собственных переживаниях. Хотя никто другой этого не сознавал, ее не покидало ощущение, что она проигрывает по многим направлениям сразу.

Церемония продолжалась, но Аллегру беспокоило состояние матери.

Ей хотелось, чтобы вечер поскорее закончился, но были вручены еще далеко не все премии. Казалось, время тянется бесконечно. Подошла очередь Кармен. Ведущий огласил список киноактрис, выдвинутых на премию, камеры поочередно показали всех номинанток. Кармен сжала руку Алана под столом, он ответил на ее пожатие, от всей души надеясь на победу. Тут прозвучало ее имя, и сразу раздался гром аплодисментов, засверкали вспышки фотоаппаратов, объективы всех камер нацелились на Кармен. Кармен встала, посмотрела на Алана. Тот улыбнулся ей с таким видом, будто ждал этой минуты всю жизнь. Именно в это мгновение Аллегра поняла, что между ними происходит нечто такое, чего ни один из них пока не понимает и даже не осознает. Она не знала, сразу ли они это поймут, но чувствовала, что между Кармен и Аланом уже зародилась некая магнетическая связь.

Дожидаясь, когда Кармен вернется на место, Алан встал. Немного запыхавшаяся и переполненная счастьем, она вернулась к столу с наградой в руках, одновременно смеясь и плача. Алан порывисто обнял ее и поцеловал как раз в тот момент, когда какой-то фотограф щелкнул затвором. Аллегра поспешно дернула Алана за рукав, и он быстро сел рядом с ней.

— Тебе надо быть поосторожнее, — предостерегла Аллегра, но он ничего не мог с собой поделать.

Кармен было трудно усидеть на месте от радостного возбуждения. Аллегра очень ею гордилась, и эта радость немного смягчила боль разочарования от того, что Блэр не получила премию. В каком-то смысле Кармен была для Аллегры вроде младшей сестры. Последние три года, почти с самого начала своей работы в адвокатской фирме, она опекала Кармен, помогала ей, следила за ее карьерой, и вот теперь ее подопечная получила премию, и получила заслуженно.

Вручение премий продолжалось еще больше часа, под конец и зрители, и участники так устали, будто сидели в банкетном зале целую неделю. Наконец подошла очередь последних номинантов. Партнер Кармен по фильму, кстати, тоже клиент Аллегры, получил премию за лучшую мужскую роль. Затем назвали лучший фильм, лучшего кинорежиссера и, наконец, лучшего продюсера художественного фильма. В этом году, как и в течение двух последних лет, «Золотой глобус» за лучшую работу продюсера снова получил Саймон Стейнберг. Поднявшись на сцену за наградой, Саймон поблагодарил всех, кто помогал ему в работе, и особенно жену Блэр Скотт, женщину, которая, по его мнению, всегда будет для него главной. В глазах Блэр блеснули слезы. Саймон вернулся на место и поцеловал жену.

А затем, под занавес, ведущий провозгласил вручение гуманитарной премии. В отличие от предыдущих эта премия вручалась не каждый год, а только когда какой-то выдающийся деятель в сфере шоу-бизнеса ее заслуживал. На экране замелькали кадры из фильмов лауреата, ведущий стал перечислять его многочисленные достижения за последние сорок лет. Все быстро догадались, кто получит премию, все, кроме самого лауреата, который казался совершенно ошеломленным, когда было объявлено его имя. На этот раз Блэр встала, приветствуя победителя, и когда он поцеловал ее и пошел на сцену за наградой, уже не таясь заплакала. Победителем стал Саймон Стейнберг.

— Бог мой, я… я даже не знаю, что вам сказать. — Саймон был глубоко тронут. — В кои-то веки мне не хватает слов. Если я получил эту премию — а я ее явно не заслужил, — то только благодаря всем вам, благодаря вашей доброте, благодаря вашему упорному труду все эти годы, это вы помогали мне достичь цели. Я благодарю всех, — сказал Саймон со слезами на глазах, обращаясь к залу. Аллегра тоже почувствовала влагу на щеках. Алан обнял ее за плечи. — Я благодарю вас за все, что вы для меня сделали, за все, чем вы были для меня. Я обращаюсь ко всем присутствующим в этом зале, к моей жене Блэр Скотт, моей дочери Аллегре, а также к двум другим моим детям, Скотту и Саманте, которые смотрят нас по телевизору, — ко всем, кто со мной работал: вы замечательные люди, а я ваш покорный слуга и вечный должник.

С этими словами Саймон спустился со сцены и пошел к своему столику. Все собравшиеся в банкетном зале отеля «Хилтон» стоя устроили ему овацию. Аллегра тоже стояла вместе со всеми и плакала от счастья и гордости за отца. Он действительно был тем великим человеком, каким его называли.

Чудесный вечер закончился. Когда все стали собираться уходить, Аллегра шепнула Алану, что хочет подойти к матери. Алан остался за столом с Кармен. Аллегра нашла Блэр в компании друзей и коллег по работе.

— Я люблю тебя, мама. Ты в порядке? — прошептала она, крепко обнимая мать.

Блэр кивнула. Глаза ее были еще влажными от счастливых слез. Для нее и Саймона этот вечер был очень важен, и она была так горда за мужа, что смогла забыть о собственной неудаче.

— Просто в следующем году нам нужно будет работать еще усерднее, — бесстрашно заявила она. Но Аллегра успела заметить во взгляде Блэр выражение, которое ей не понравилось. Отойдя от матери, она подошла к отцу и снова заметила, что Блэр поглядывает на мужа как-то тревожно. Саймон в это время разговаривал с Элизабет Коулсон — режиссером, с которой ему доводилось работать. Англичанка Элизабет Коулсон была еще очень молода, но уже успела получить звание леди в знак признания своего таланта и выдающихся заслуг как режиссера. Оба были глубоко увлечены разговором, Саймон смеялся, и в самой их позе, когда они стояли рядом, было что-то неуловимо интимное. Аллегра не могла понять, в чем дело, но ощущение этого ее не оставляло. Тут ее увидел отец, подозвал к себе и представил Элизабет. Он сказал, что Аллегра — единственная в семье, у кого есть респектабельная профессия. Элизабет Коулсон рассмеялась низким грудным смехом и пожала Аллегре руку, говоря, что очень рада познакомиться. Будучи всего лет на пять старше Аллегры, Элизабет обладала своеобразной привлекательностью, присущей англичанкам, которые, сохраняя загадочную отрешенность, именно потому и выглядят особенно соблазнительно. Элизабет буквально излучала талант и сексуальность. Весь ее облик словно говорил: «Я только что из постели», — заставляя любого, кто на нее посмотрит, гадать, есть ли на ней что-то под очень простым, даже чуть старомодным темно-синим вечерним платьем. Даже Аллегре было ясно, что ее отцу нравится эта англичанка.