Кровь лилась из прокушенной руки. Келюс беспомощно лежал на асфальте, пытаясь приподняться, но огромная собака нависала над ним, мешая двигаться. Она не рычала, только молчаливо скалилась, и этот оскал окровавленной морды был еще страшнее.

Такой собаки Николай еще не видел: плоский нос, широко посаженные маленькие глаза, острые уши, – чудище немного напоминало бультерьера, нобыло размером с крупного дога.

– Выродок, – пробормотал Келюс, чувствуя, что левая рука начинает неметь, – мутант, бином…

Собака придвинула свою страшную морду поближе, и Лунин готов был поклясться, что огромный клыкастый рот оскалился в презрительной усмешке. Откуда-то сбоку послышался легкий свист. Собака, повернувшись, отбежала в сторону.

Келюс, опираясь на здоровую руку, с трудом встал и огляделся. Собака стояла шагах в десяти, а рядом с ней темнела фигура в широкополой шляпе странный собачник, уже несколько дней бродивший вечерами по двору. Хотя рассмотреть его у Лунина не было возможности – вечерние сумерки позволяли увидеть лишь крепкую коренастую фигуру и большую шляпу, как показалось Келюсу, натянутую на самые глаза, – Николай почувствовал, что хозяин куда страшнее своего жуткого пса. Он подумал, не позвать ли на помощь, тем более что время было не позднее, как вдруг из-за спины человека в шляпе вынырнула невысокая гибкая фигура.

~ Ай, Лунин! Вот и встретились!

«Шинджа, – понял Келюс. – Ну, значит, приплыли…» – Что с тобой, Лунин? – В голосе Китайца звенело торжество. – Собачка укусила, да? Маленькая собачка? Зачем быстро бегаешь? Собачки любят тех, кто медленно ходит.

Келюс не отвечал. Его немного шатало, рана болела, но он закусил губу, пытаясь стоять ровно.

– А жить ведь хочется, Лунин, да? – весело продолжал Шинджа. – Где же твой йети, Лунин? Он таких собачек не боится.

Келюс молчал. Он понял, что Китаец, несмотря на его развязный тон, здесь не главный. И действительно, человек в шляпе поднял руку, и Шинджа немедленно умолк.

– Лунин, – негромко произнес неизвестный, – отдайте нам документы и девушку. Сейчас вы подниметесь, отберете у нее браунинг и спуститесь вниз. Через полчаса можете возвращаться. Иначе умрете вместе с ней. Иного шанса у вас не будет, понятно?

Келюс молчал. Поразили не слова – он мог заранее предположить нечто подобное, поразил голос. Человек говорил сипло, с каким-то странным бульканьем в конце слов, будто пользовался несовершенным голосовым аппаратом. Но, несмотря на это, голос показался почему-то знакомым.

– Зачем вам Ольга? – спросил Николай, желая потянуть время.

– Однако, – со странным выражением заметил Сиплый, – вы, Лунин, очень любопытны! Могу объяснить, если это вас успокоит. Она знает секретный Канал, по которому ее сюда переправили. Есть и другая причина, но с вас хватит и этой.

– Торопись, Лунин, – прибавил Шинджа, и усмешка исчезла с его лица. – Ай торопись!.. Не спустишься, мы сами поднимемся. И не звони никуда – не стоит…

– Хорошо. – Келюс, оглядываясь, пошел к своему подъезду. Больше всего он боялся, что эти двое пойдут следом. К счастью, Сиплый и Китаец остались на месте, только черная собака проводила Николая до самых дверей и села у входа, равнодушно поглядывая по сторонам.

Келюс долго возился с замком: боль в левой руке мешала попасть в замочную скважину, а может, замок почему-то заело. Наконец он отворил дверь и остановился. На пороге стояла Ольга, ствол браунинга смотрел ему прямо в лицо.

– Слава Богу, – облегченно сказала девушка, опуская пистолет. – Я подумала…

– Все правильно. – Келюс запер дверь на засов, сбросил на пол окровавленный пиджак и, шатаясь, подошел к телефону. Сейчас был самый момент, чтобы потревожить Генерала. Николай снял трубку, подержал ее и бессильно опустил на рычаг: телефон молчал.

«Ну конечно, – подумал он, ~ не дураки же они!» – Вы сильно ранены, Николай? ~ услыхал он голос Ольги. Девушка стояла, внешне совершенно спокойная, только губы были сжаты, и глаза не отрываясь смотрели на окровавленную рубашку Лунина. В руке у нее каким-то чудом оказались бинты и йод.

– Я не ранен. – Келюс устало опустился в кресло. – Собака… Кусачая такая… Но это неважно…

– Снимайте рубашку! Пойдем в ванную. Девушка промыла укус, продезинфицировала и наложила аккуратную повязку. Было заметно, что действует она умело, как опытная медицинская сестра.

– Я два года работала в госпитале Красного Креста, – пояснила Ольга, – вам сейчас надо лечь.

– Всенепременно надо! – кивнул Келюс, лихорадочно соображая. Затем он рванулся в спальню и нырнул в недра платяного шкафа. Рубашку и куртку для себя он нашел сразу, а подходящие брюки для Ольги пришлось поискать. Впрочем, через несколько минут он положил перед девушкой старые, но еще приличные джинсы «Монтана», рубашку и легкую куртку.

– Что это? ~ не поняла Ольга.

– Переодевайтесь! Сейчас придется побегать. Девушка хотела что-то спросить, но, взглянув на Лунина, послушно взяла вещи. У Николая было еще несколько минут, и он захватил с собой самое необходимое: документы, деньги, черный «дипломат», в котором были сложены папки. Затем, подумав, сунул туда же недавно полученный орден и орденскую книжку. Браунинг он положил в карман куртки.

– Я готова, – сообщила Ольга, появившись в дверях. Одежда оказалась ей в самый раз, только куртка сидела чуть мешковато.

~ А я еще нет, – ответил Келюс. – Сейчас, минутку…

Он понимал: из подъезда выйти не дадут. Можно попытаться позвонить к соседям, но было ясно, что Сиплый и Китаец найдут его там. Кроме того, подвергать мирных пенсионеров такой опасности Лунин не имел права. Это была его война.

Оставалось забаррикадироваться в квартире и ждать подмоги; выстрелы неизбежно привлекли бы внимание, но Николай догадывался, что в арсенале его врагов есть вещи почище черного пса. Он вспомнил Волкова, и по спине прошел холод. Нет, это тоже не годилось.

Келюс подумал и вышел на балкон. Внизу было пусто: Сиплый и Китаец, очевидно, уже в подъезде. Лунин знал, что вход на чердак забит наглухо, как и парадный, ведущий на улицу. Он еще раз оглянулся по сторонам и вспомнил: сосед по балкону живет уже в другом подъезде. В том самом, где находится странная квартира № 211. К счастью, сосед был дома, даже его балконная дверь оказалось открытой.

– Эй, соседи, – крикнул Келюс, – Илларион Петрович!

– А, Коля? – послышалось в ответ, из двери показалась растрепанная голова соседа – большого оригинала, разводившего на балконе орхидеи.

– Илларион Петрович! – продолжал Николай, не давая тому опомниться. – Не уходите! Ольга!

Ольга вышла на балкон и непонимающе посмотрела на Келюса. Объясняться было некогда, и Николай кивнул на соседний балкон. К счастью, перелезать было нетрудно. Пораженный происходящим, Илларион Петрович, быстро отодвинув в сторону несколько горшков с орхидеями, подал Ольге руку. Убедившись, что девушка уже на месте, Келюс бросил последний взгляд через балконную дверь, подумав, что надо бы выключить свет, и тут услышал звонок. Времени уже не оставалось, он передал Ольге «дипломат» и рывком перебросил тело через балконное ограждение.