Теперь, стоя в растерянности перед ним, я заметил, что он не только крупный, но и мускулистый. Под курткой явно обозначены огромные бицепсы. Раньше я всего этого не замечал.

Между тем, судя по выражению лица, его злость сменилась замешательством.

У меня неприятности, подумал я. Насколько серьезные?

Он шагнул ко мне. В какой-то момент я подумал, что он начнет меня бить. Какая только чушь не приходит в голову, когда ты в панике.

Потом я понял, что доктор рассматривает белый чулок, обернутый вокруг моей руки. В некоторых местах он уже пропитался кровью и выглядел отвратительно. Я отвел руку назад.

Марк… Извини меня. Этот пистолет. Господи! Я ведь мог застрелить тебя! Почему ты не сказал мне, что находишься здесь?

— Доктор Ролингс… — тут я запнулся, потому что не знал, что, собственно, ответить. — Простите. Не хотел вас пугать. Я хотел поговорить с Джин…

— Что у тебя с рукой? — спросил он меня.

Вообще-то голос у него очень звучный, говорит он громко, часто кричит, но не от злости, а от избытка энергии. Но сейчас голос звучал так мягко и тихо, что мне трудно было его расслышать. Видимо, доктор действительно переживал из-за того, что чуть не застрелил меня.

Я неохотно приподнял свою позрежденную руку:

— Я порезался. Послушайте, я хочу объяснить…

— Ты пришел увидеть Джин?

Доктор Ролингс тяжело опустился на кровать. Под его тяжестью матрас прогнулся чуть ли не до пола. Он взял пистолет и снова отложил.

— Да, она позвонила и…

— Джин очень огорчена, Марк, — прервал он меня, рассматривая потолок. — Я же сказал тебе, когда ты приходил сюда в прошлый раз.

— Знаю, я тоже огорчен.

Это была сущая правда.

— Да, в юности мы все такие влюбчивые, — вздохнул доктор Ролингс, качая головой.

Потом он быстро поднялся. Несмотря на свои габариты, двигался мужчина очень легко.

— Извини, Марк, не думай, будто я подшучиваю над тобой. Понимаю, что для тебя и Джин это серьезно. Но ты все равно не должен был тайком пробираться сюда.

— Да, конечно, извините. Но… А где Джин? — задал я наконец мучивший меня вопрос.

— Она была так расстроена, что решила уехать. Она отправилась к родственникам.

— Это к тем, что живут на ферме?

Доктор кивнул. Мой взгляд упал на сумку, с которой она всегда ходила в школу.

— И она не взяла с собой школьную сумку?

Я был настолько обескуражен, что вряд ли понимал, что говорю. Доктор Ролингс усмехнулся:

— Я же тебе объясняю, она была очень огорчена. Не думаю, чтобы ее интересовала школьная сумка.

Он подошел и положил свою большую руку мне на плечо:

— Пошли, я взгляну на твою руку. Я ведь действительно доктор.

Я отодвинулся в сторону:

— Нет-нет, спасибо. Ничего серьезного. Я перевяжу руку дома.

Я вдруг почувствовал, что хочу выбраться отсюда, оказаться дома и все обдумать.

Я посмотрел на окно. Оно все еще было широко распахнуто. Доктор Ролингс смотрел туда же. Теперь он знает, как я сюда проник, если, конечно, не догадался раньше. Я чувствовал себя неловко. Вломился к нему в дом, а он так мягко со мной обошелся.

— Пойдем на этот раз через входную дверь, — сказал доктор, взяв меня за плечо и направляя к лестнице.

— Мне очень жаль. Я не должен был…

Он сжимал мое плечо, возможно не рассчитывая свои силы:

— Не стоит извиняться. Все в порядке. Я ведь понимаю. И сожалею. Мне жаль тебя и Джин. Она иногда бывает такой непредсказуемой. Надеюсь, я не очень напугал тебя этим пистолетом.

— Вы расскажете моим родителям?

Мои родители? Я забыл о них! И о Кэре! Сколько же сейчас времени? Она, наверно, уже вернулась, а я не оставил ей записки.

— Нет, пока не буду, — ответил между тем Доктор Ролингс и добавил: — Думаю, я с ними как-нибудь увижусь.

Я снова извинился перед ним и вышел в холодную ночь.

— Будь осторожен, Марк, — мягко сказал он на прощанье, пожимая мне руку.

— Спасибо.

Больше мне сказать было нечего. Я чувствовал себя не в своей тарелке. Я повернулся и быстро зашагал. Поврежденная рука ныла, белый чулок пропитался кровью. Я твердо решил, что домой пойду обычной дорогой.

Я услышала, как кто-то приблизился к дому. Подошла к двери, сделала глубокий вдох и отворила ее.

— А-а-а, это ты.

— Спасибо, Кэра, за радушное приветствие, — отозвалась Лайза Блюм.

— Извини, — ответила я, все еще не в силах скрыть разочарования.

— А кого ты ожидала увидеть? Тома Круза? спросила она в свойственной ей ироничной манере.

— Не. Просто… Да ты заходи. Я действительно рада тебя видеть.

— Заметно. — В ее голосе звучал сарказм. — Я думала, мы могли бы вместе повторить задания по истории. Но если сейчас неподходящее время…

— Да, время действительно неподходящее, — подтвердила я, решив все рассказать Лайзе. — Но хорошо, что ты пришла.

Я провела ее в гостиную. Она плюхнулась на диван, вынула из сумки тетрадь, а сумку бросила на пол.

Хоть мы с ней и подруги, а вместе смотримся странно, подумала я. Мы очень разные. Я блондинка и выгляжу еще очень юной, а у нее прекрасные черные волосы и эта лукавая улыбка человека, который уже знает о жизни все. По-моему, она похожа на Шер. Теперь я была рада, что она заглянула. Мне было тяжело находиться одной, а у нее характер веселый и ироничный — именно то, что мне сейчас надо, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей.

Что вчера вечером нашло на твоего брата и Джин Ролингс? — спросила Лайза. Ее черные глаза округлились в недоумении. — Я едва могла поверить тому, что видела вчера у тебя в гостиной. Они так себя вели…

— Ну, сейчас ты удивишься еще больше. Сегодня она с ним порвала.

Теперь Лайза изумилась по-настоящему:

— Что? Повтори еще раз!

— То, что ты слышала. Она с ним порвала.

— Но почему?

Я пожала плечами:

— Марк очень расстроен. Не говори ему, что ты знаешь. Он побежал к ней. По крайней мере, я так думаю.

Лайза запустила руку в свои густые волосы:

— Странно. Очень странно.

— Да. Марк не может ничего понять.

На лице Лайзы отражался напряженный мыслительный процесс.

— Странно, — повторила она и вдруг спросила: — Слушай, Марк в тот вечер жевал жевачку?