– Да, неплохо, – согласился я, присел рядом с оборотнем и спросил: – Как продвигаются переговоры?

Оборотень пожал плечами:

– Нормально. Армейские сотники готовы отдать заложников в обмен на всех солдат, офицеров и жрецов.

– Жирно будет. Всех отдавать нельзя.

– Вот и я им про то же самое говорю. Но они уперлись. Поэтому думай, Оттар, как поступишь.

– Думать нечего. Сейчас выведем на дорогу жрецов и Мирра с офицерами, и гвардеец отдаст своим подчиненным приказ на размен.

– А если он не станет отдавать такого приказа? Пытать его станешь?

Я вспомнил иероглифы «страх» и «слабость» из арсенала Халли Фэшера и улыбнулся:

– Думаю, мне известно, как подчинить сотника без пыток и членовредительства.

– Ну-ну, будем надеяться, что у тебя все получится. – Вольгаст помолчал, а потом кивнул на Будая, который разговаривал с двумя младшими вождями: – Местные предводители попытались надавить на Ромая, Наймара и назначенных вчера десятников.

– Зачем? Чего они хотели?

– Подчинения. Они ведь вожди и уже сейчас строят планы на будущее. Если мы победим, они хотят окружить тебя буфером, чтобы обычные горцы к спасителю мимо не проскакивали, и с этого иметь доход, блага и привилегии.

Вольгаст покосился на меня – мол, что предпримешь, – и я окликнул главного вождя яфтариев:

– Будай! Подойди!

Старый интриган приблизился, несколько суетливо кивнул и сказал:

– Приветствую тебя, славный Оттар. Как выспался?

Я усмехнулся и сразу перешел к сути:

– Уважаемый Будай, ты готов идти за мной до победного конца?

– Разумеется, славный…

Договорить ему я не дал:

– В таком случае, вождь, не перепрыгивай через мою голову. Я назначил первых десятников и командиров групп, и мне решать, кому они подчиняются. Сочту нужным – передам их под твое командование, а пока ты, уважаемый Будай, командир второй сотни из своих соплеменников, и не более того.

Он кивнул и спросил:

– А кто командует первой сотней?

– Рон Дыхо.

– Я все понял.

Вновь он кивнул, и я отдал приказ:

– Выводи на дорогу пленных жрецов и офицеров. Сейчас начнем обмен.

Вождь хотел что-то сказать или уточнить, даже рот открыл. Однако сдержался, промолчал и ушел. А Вольгаст хмыкнул:

– Как бы он потом нам в спину не ударил.

– Если ты зевать не станешь – не успеет. Ты ведь начальник контрразведки и главный мой охранник, не забыл?

– Нет.

– Вот и работай. – Я поднялся. – Пойдем на дорогу.

Мы двинулись через лагерь, и при нашем появлении воины замирали. Они оставляли свои дела, оборачивались, смотрели на меня и молчали. До тех пор, пока кто-то не выкрикнул приветственный клич. И после этого больше двухсот человек стали скандировать мое имя:

– От-тар! От-тар! От-тар!

Подняв вверх раскрытую ладонь, я успокоил людей, и они вновь стихли. Для них я уже был не только символом скорого освобождения, но и вождем, чья воля закон. Не скрою, мне это нравилось. Однако свои силы и возможности я оценивал весьма трезво. Поэтому понимал, как много предстоит сделать и сколько препятствий на пути к цели. Каждый день будет приносить новые испытания, и размен заложников на пленных – одно из них.

Спустившись с горы, мы оказались на дороге. Будай, лучники Ромая и два десятка воинов уже были здесь, а вместе с ними восемь жрецов и три вражеских офицера. Дальше по тракту находилась баррикада нирских солдат, и прежде чем направить к ней воинов, следовало поговорить с сотником Мирром.

– Дуган! – Я позвал переводчика, и когда парень подбежал, кивнул на гвардейца: – Переводи.

– Понял.

Молодой сказитель замер рядом, и я обратился к сотнику:

– Мирр, я хочу, чтобы ты отдал приказ освободить заложников. За это мы отпустим тебя и жрецов.

Его ответ был ожидаем:

– Нет. Ты обязан отпустить всех.

– Этого не будет.

– Тогда можешь пытать меня, но я такого приказа не отдам.

– Как знаешь.

В воздухе возник знак «слабость», и я напитал его силой. Халли Фэшер утверждал, что применение данного иероглифа ломает человека и делает его слабовольным. Что же, пришла пора это проверить, и я активировал иероглиф Древних.

На Мирра обрушился невидимый магический поток. Преобразованная энергия в виде бурой массы проникла в его тело, и он, моментально утратив весь свой гонор, опустился на колени. Лицо сотника покрылось испариной, сам он задрожал, и я спросил:

– Ты готов подчиняться?

– Да.

– Тогда слушай меня, червяк… Слушай внимательно… Ты сделаешь то, что мне нужно, и в дальнейшем не станешь брать заложников… Иначе пеняй на себя… Второй раз я тебя уже не выпущу…

– Я все понял, – прохрипел гвардеец.

– Встань и иди к своим воинам.

Сотник робко поднялся и поймал мой взгляд. Выглядел он жалко, как-то робко, и прежде чем сделать первый шаг, гвардеец прошептал:

– Так мне можно уйти?

– Иди.

Покачиваясь, Мирр двинулся по дороге в сторону королевских солдат, а у меня промелькнула мысль: «А что, если одного гвардейца отпустить, а остальных оставить? – Но тут же я себе возразил: – Нет. Не получится. Тогда армейские сотники могут заартачиться. Рисковать нельзя».

– Он нам еще доставит неприятностей. – Вольгаст махнул рукой в сторону Мирра.

– Пусть топает. Я сломал его психологически, и, вернувшись к королевским воинам, он будет помнить свой страх.

– Время покажет. – Оборотень скривился, а потом добавил: – Хотя, наверное, ты прав. Скорее всего, сотника снимут с командования и отправят в тыл.

– Но при этом он расскажет о том, что с ним произошло, своим отцам-командирам или самому королю, и это должно заставить нирцев призадуматься.

– А с пленными солдатами что будешь делать?

– С ними поступим по обстоятельствам. Можно обменять на что-то нужное, а можно заковать всех в кандалы и отправить на работы.

Почувствовав на себе недоброжелательный взгляд, я обернулся и обратил внимание, что жрец, тот самый, который был на переговорах, наблюдает за нами.

– Эй! Служитель бога! Иди сюда! – подозвал я его.

Жрец приблизился и смерил меня злым взглядом:

– Чего ты хочешь, пришелец?

– Хочу, чтобы ты донес мои слова до вашего наместника и своего правителя.

Служитель Нохха посмотрел вслед Мирру, который уже подошел к баррикаде, и кивнул: