Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы поплелись назад в фотолабораторию, чтобы закрыть дорожныйсундук. Я заглянул внутрь. На дне лежали два волшебных снежка.
Эти штуки опасны. Лучше от них избавиться, — предупредилаНиколь.
Я боюсь к ним прикасаться. — Лорен отпрянула назад.
Ты права, — сказал я сестре. — Мы должны их где-нибудьспрятать. От этих снежков одни неприятности.
Николь сбегала в дом и вернулась с большим мешком.
Быстро клади их сюда.
Я по одному вынул снежки и осторожно опустил их в мешок.Сверху я завязал мешок крепким узлом.
И как мы избавимся от этих снежков? — поинтересоваласьЛорен.
Запустим их в космос, — горько усмехнулась Николь. —Представляете, что будет, если кто-нибудь найдет их и бросит на землю! Всеокрестности завалит снегом. Чтобы избавиться от него, нам потребуется ужасныйснежный человек. Но он скрылся.
Пасадена превратится в лыжный курорт! — подхватил я. — А мысможем кататься на коньках на льду бассейна у Кайла и Кары.
Мне стало не по себе от собственной шутки. Не хотелосьдумать о Кайле и Каре. Не хотелось думать о снеге.
Нужно закопать снежки, — сказал я девчонкам. — Вот толькогде?
Чур, не у меня во дворе! — поспешно заявила Лорен.
Я тоже не горел желанием закапывать их рядом с нашим домом.Кто знает, что произойдет со снежками под землей? А вдруг они и там начнутрасти и образовывать залежи снега? И в один прекрасный день снег вырветсяиз-под земли?
Мы вышли из лаборатории и огляделись. Нужно было подыскатьнадежное место для захоронения.
Может, зароем снежки на пустующем участке? — предложилаНиколь.
Через дорогу, прямо рядом с домом Кайла и Кары Миллеров,находился пустырь. На нем не было ничего, кроме песка и нескольких разбитыхбутылок.
Прекрасно, — одобрил я. — Их там никто и никогда не найдет.
Николь бегом бросилась в гараж и принесла совок. Озираясь посторонам, чтобы удостовериться, что нас никто не заметил, мы перешли черездорогу.
Я взял совок и выкопал в песке большую яму. Это занялобольше времени, чем я предполагал. Песок то и дело осыпался вниз.
Наконец яма стала достаточно глубокой.
Николь бросила на дно мешок со снежками.
Прощай, снег, — сказала она. — Прощай, Аляска.
Я засыпал яму песком. Лорен разровняла его, так что никто недогадался бы, что здесь что-то зарыто.
Ух, — устало выдохнул я и вытер пот со лба. — Наконец-то сэтим покончено. Пошли в дом, освежимся.
Я поставил совок на место. Николь, Лорен и я приготовилисебе холодного яблочного сока и устроились перед телевизором.
Вскоре мы услышали, как по гравию подъездной дорожки шуршатколеса папиного автомобиля.
Лорен встрепенулась.
Мне пора домой. Увидимся позже, ребята. — Она засеменила кчерному ходу. — Удачи! — крикнула она, не оборачиваясь. Дверь за нейзахлопнулась.
Я заерзал на стуле и посмотрел на Николь.
Как ты думаешь, папа очень рассердится? Он нашелдоисторическое существо, привез домой, а мы его выпустили на волю Неплохо, а?
Николь вздрогнула.
Может быть, нужно рассказать ему все как было и тогда он нерассердится? Папа будет даже рад, что с нами ничего не случилось.
Хм... Посмотрим.
Входная дверь распахнулась.
Дети! — крикнул папа с порога. — Я вернулся! Как там нашснежный человек?
В тот вечер мы рано сели ужинать. Все были подавленыслучившимся.
Я рад, что вы целы и невредимы, — в пятый раз повторилпапа. — Это главное.
Ага, — сказала Николь, жуя свою пиццу.
Угу, — тихо добавил я. Обычно я ем по три куска. Но сегодняедва осилил один. И оставил корочку на тарелке.
Бедный папа. Он так старается не показать, что расстроениз-за потери ужасного снежного человека. Но мы с Николь видели, как ему плохо.
Папа уронил недоеденный кусок пиццы на тарелку.
В Музее естественной истории я скажу, что отдам им всефотографии.
Фотографии лучше, чем ничего, — сказал я.
Что ты говоришь? — воскликнула Николь. — Да этимфотографиям цены нет! Они потрясут весь мир!
Папа оживился.
Это верно. Я говорил о них кое с кем на телевидении. Тампришли в дикий восторг.
Он встал и понес свою тарелку к раковине.
Думаю, мне нужно пойти в лабораторию и проявить пленки прямосейчас. Работа поднимет мне настроение. Разумеется, эти фотографии будутиметь историческое значение. Историческое!
Я был рад, что папа воспрял духом. Нам с Николь тоже нетерпелось увидеть фото, и мы пошли за ним.
Пока папа проявлял негативы, мы тихо сидели под краснымфонарем. Наконец он стал вытаскивать из ванночки с раствором первую партиюотпечатанных снимков.
Мы с Николь наклонились вперед, чтобы лучше разглядетьфотографии.
Ничего не понимаю! — удивленно воскликнул папа.
Снег. Снег, и больше ничего. Десять снимков со снегом.
Странно, — пробормотал папа. — Не помню, когда я этоснимал.
Николь сверкнула на меня злобным взглядом. Я понял, о чемона думает.
Я поднял руки вверх, как бы показывая, что невиновен.
Я тут ни при чем. Клянусь!
—Лучше бы ты этого не делал, Джордан. У меня нет желанияучаствовать в розыгрышах.
Папа повернулся к ванночкам с растворами и проявил еще однупартию фотографий. Мы с нетерпением наблюдали, как он их вытаскивал и стряхивалс них воду.
Снова снег. Один только снег.
Этого не может быть! — вскричал папа. — Ужасный снежныйчеловек должен стоять вот здесь. — Он показал пальцем.
Его руки тряслись, когда он взял остальные негативы и началрассматривать их на свет.
Снимки тундры вышли отлично, — объявил он. — Собаки, сани,стадо оленей — всё есть. Превосходные кадры. Все до одного. Кроме снимков впещере чудовища...
Его голос дрожал. Он печально покачал головой:
Не понимаю. Просто в толк не возьму. Как такое моглослучиться? Ни одного снимка этого существа. Ни одного.
Я вздохнул. Мне было так жаль папу. Жаль всех нас.
Нет ужасного снежного человека. Нет его фотографий.