Первым ощущением оказалось покачивание, будто бы нас везли или же несли. Я прощупала рукой вокруг себя и невольно застонала. Интуиция меня не подвела, нас действительно несли завернутыми в какую-то ткань. Видимо, кто-то из похитителей поджидал жертву снаружи, а когда мы выпрыгнули, скрутил нас, приняв за нее. Ситуация была одновременно комичной и нелепой. Но это все было на самом деле.

Не зная, как ко всему этому относиться, в глубине души я все же надеясь, что, если ошибка станет очевидной, нас с Маринкой отпустят. Я немного расслабилась и, отыскав где-то рядом локоть Широковой, с силой сжала его и громко попросила:

— Не ори. Мы в мешке.

— Оля, ты? — донеслось мне в ответ.

— Я, конечно же. А кто тут может быть еще? — подала я вновь голос.

— Мне страшно, — захныкала Маринка.

— Успокойся, нас просто спутали, — попыталась утихомирить я подругу. — Как только это поймут, наверняка сразу отпустят.

— А если нет?.. — лягнув меня очередной раз, спросила Маринка.

Я не ответила, просто не представляя себе иного. Нас непременно должны отпустить, просто обязаны… наверное.

* * *

Чем дольше нас с Маринкой несли в этом огромном мешке, тем меньше становилась моя уверенность в том, что это когда-то закончится. Бока начали болеть от неудобной позы. Голова при каждой встряске ударялась о Маринкины конечности и прочие места, отчего я даже начала подумывать, что она не такая уж и пухленькая, какой мы ее считали раньше. Напротив, будь Маринка попышнее, мне бы сейчас было намного комфортнее.

Что касается самой Маринки, то она сначала хлюпала носом, даже иногда кричала, но поняв, что вместо помощи ее только лишь бьют куда придется кулаком, быстренько переменила тактику и начала беспрестанно браниться:

— Ну ты у меня за все ответишь, козлиная морда, — негодовала Широкова. — Вот только выйду отсюда, я тебе все рога пообломаю, копыта помну. Осел ты недоделанный, козявка помойная…

— Может, ты успокоишься уже, — чувствуя, что мое терпение на исходе, попросила я. — И без того тошно.

— Замолчать? Ну нет, больно уж легко им тогда будет. Пусть слушают, может, уши-то поотлетают у них, — и Маринка вновь продолжила свой весьма своеобразный монолог.

Слава богу, что длилось это недолго, так как уже через пару минут нас куда-то совсем не мягко приземлили, затем пару раз пнули и, пожелав «не скучать», оставили одних. Я услышала, как захлопнулась дверь и несколько раз повернулся в замочной скважине ключ.

— Ну все, дождалась, — наехала я на Маринку. — Глядишь, молчала бы, так сейчас уже были бы на свободе.

— Как же, отпустят они нас, — вздохнула Широкова. — Мы же свидетели их преступления. Нам теперь самое место в какой-нибудь канаве. И зачем я только с тобой пошла, сидела бы себе сейчас в саду, ворковала, как голубка.

— Успеешь еще, — пытаясь отыскать верх мешка, бросила я ей и тут же попросила: — Помоги лучше отсюда вылезти. Дай-ка заколку свою.

— Если ты думаешь, что я втыкаю в голову ножи, то ты сильно заблуждаешься, — догадавшись о том, что я собираюсь делать, ответила Широкова. — У меня обычная ракушка.

— Жаль, — вздохнула я. — Такой я ничего не сделаю.

— Все, — обреченно протянула Маринка. — Нам конец. Нас свяжут и бросят в воду. И никто и не вспомнит, что была такая Марина Широкова, оптимистка и хохотушка, — начала заунывную песню моя подружка.

Я молчала, не перебивая ее, тем более что и сказать-то для поднятия духа было особо нечего. Мы и в самом деле полезли туда, куда не следовало, и теперь нас могут убить только за то, что мы слишком много знаем. И ведь никто не спасет и не придет на помощь. Новые знакомые, скорее всего, решат, что мы уехали домой, а Виктор, Кряжимский и Ромка и вовсе не в курсе, где мы есть. У них свои дела. Так что, как ни крути, а выходит, что ситуация у нас незавидная.

Не знаю, сколько именно времени мы сидели в том злополучном мешке, но из него нам все же позволили вылезти. В тот момент, когда уставшая браниться, кричать и ворчать Маринка решила немного вздремнуть, тем более что делать-то больше было нечего, в комнату кто-то вошел. Мы обе сразу насторожились, но зря. Неизвестный подошел к мешку, перерезал веревку и, даже не удосужившись проверить, живы ли те, кто внутри, сразу вышел, громко хлопнув дверью.

— Ну наконец-то, — обрадовалась Маринка и заторопилась покинуть столь неудобное транспортное средство.

Я последовала за ней. Мы быстро вылезли из мешка, но легче нам от этого не стало, так как комната, в которой нас заперли, была ужасно темной, просто непроглядной. Она либо не имела окна, либо последнее просто было зашторено чем-то плотным. Совершенно ничего не видя, я шагнула чуть в сторону и, тут же обо что-то споткнувшись, громко выругалась.

— Ух ты! — восхитилась Маринка. — Да ты, оказывается, тоже иногда прямо как я можешь. Все на меня кричишь, а сама…

— Не время сейчас для разборок, — осадила я Широкову. — Помоги-ка лучше окно найти.

— Так это по стене идти нужно, — подсказала Маринка, и мы с ней, совершенно не видя друг друга, направились вперед, искать эту самую стену.

Когда же я наконец уперлась ногами во что-то, то в первую минуту отскочила, но потом, подумав, что, кроме нас с Широковой, в комнате вряд ли кто есть, снова приблизилась к этому не опознанному пока объекту и начала его ощупывать. Скоро мне стало ясно, что это обычный стул. За ним, как я могла догадываться, и была стена, к которой я тут же потянулась обеими руками.

— Вот и стена! Я ее нашла, — радостно выкрикнула Маринка в тот самый момент, когда я коснулась ее же.

— Естественно, стена, тут везде стены, — буркнула я, не понимая, чему Широкова так радуется. — Если бы ты окно нашла или выключатель, тогда другой разговор, — и я продолжила поиски.

Медленно двигаясь вдоль стены и обшаривая ее повсюду, где только хватало рук, я перемещалась по комнате. Маринка, судя по шумам и недовольному бубнению, раздававшемуся каждый раз, когда она на что-то натыкалась, делала то же самое. И ей повезло больше, так как сначала она отыскала дверь, о чем сразу сообщила мне, а затем нашла и выключатель. Радостно взвизгнув она тут же врубила в комнате свет.

В первую секунду мы обе сразу зажмурились, свет слепил с непривычки глаза, но затем, когда чуть попривыкли, мы получили возможность осмотреть все вокруг себя: как выяснилось, нас закрыли совсем в небольшой комнате. Зато заставлена она была всем, чем только можно. Здесь были старые полуразвалившиеся стулья, косой, не имеющий одной дверцы комод, шкаф без стекол и много чего другого. Было здесь и долгожданное окно, через которое я, еще начав только поиски, мечтала сбежать. Оно было забито фанерным листом и, судя по тому, как из-под него задувал ветер, не имело стекла.

— Что это за каморка? — брезгливо поморщившись, спросила у меня Маринка. — Тут что, бомжи живут?