узнала о Греции, а тогда – о жизни в бывшей ГДР и о сегодняшней жизни наших эмигрантов из Казахстана. И еще. Сегодня Слава увидела грека, который душой болеет за свою страну. Вот он здесь, в Германии, а сердце его рвется на части за свою многострадальную родину. Немецкий водитель прекрасно говорил о Германии. Понимая все плюсы и минусы. При этом оправдывая и то, почему так происходит. Он здесь, он вместе со своей страной.

А вот принадлежности к какой-либо стране в товарище из Казахстана она тогда не почувствовала. Он завис где-то «между». Вместе с женой и тещей. При этом дети улетели далеко вверх, бывшие родственники отошли куда-то вбок. А эта странная тройка живет себе своей особенной, самодостаточной жизнью где-то посередине.

А она, Слава? Где находится она? Зачем она приехала в Висбаден? Тоже ведь разбираться с собственными мыслями. И еще раз все хорошенько вспомнить.

Глава

16

Восемь лет назад

Как только открылись двери из таможенной зоны, Слава тут же увидела Майера. Он ее еще не видел, и у нее было маленькое преимущество: постараться увидеть, что действительно творится в душе у этого мужчины.

А ведь он ее ждал. Его взгляд в больших очках казался каким-то детским; беззащитным, как у малыша из детского сада, который ждет маму. Сейчас откроется дверь, и уже точно придет она. Нет, опять не она. Это за Федей. Ну где же его мама? Почему ее так долго нет?! Вот точно такой взгляд был у Майера. Он смотрел и боялся проглядеть, а больше всего боялся, что она вообще не прилетела.

Она не могла обмануться. Слава очень боялась, что реакция будет другой. Это после того-то холодного письма про то, что он-де не располагает лишним временем, чтобы мотаться по немецким городам. А теперь она испугалась другого: да Майер ее не просто ждет, он страдальчески нетерпеливо ждет. Вот тебе и на. Как говаривали древние: «Если тебе чего-то очень хочется, то представь, что ты это получишь и что ты с этим будешь делать». Ну и что ей, Славе, с этим делать?

Что там говорила Скарлетт О’Хара, «подумаем об этом завтра»? Ну-ну.

Слава набрала побольше воздуха и шагнула через открывающиеся перед ней стеклянные двери.

– Фрау Карелина? Я вас жду уже сорок минут. Вы же вовремя прилетели!

– Здравствуйте, господин Майер, багаж долго не подавали. – Слава протянула руку для приветствия. Ну вот. Все нормально: холодный, слегка надменный взгляд и при этом добродушная улыбка. Хорош! – Я не виновата! От трапа самолета бежала бегом.

Майер расхохотался. Главное – это все перевести в шутку, но еще важнее, чтобы эту шутку поняли. Вроде этот Майер с юмором.

Ладно, не будем комплексовать и не будем нервничать: все равно уже прилетела, деваться ей некуда!

* * *

Пока они ехали к отелю, она мучилась вопросом: а вдруг он заказал один двухместный номер?! Что она будет делать? Вот ведь дура. Искательница приключений! И вообще, он женат. Да и она пока замужем.

Они подошли к портье. Слава, стоя немного позади, нервно вслушивалась в слова своего немецкого друга:

– Я заказал два одноместных номера на мое имя. И если можно – рядом.

Фу-у… Пронесло. «Рядом» Майер произнес после небольшой паузы. Слава заметила: при этом он бросил на нее быстрый взгляд. И она тут же успокоилась и выкинула из головы мысли про своего замечательного мужа и про забрезжившую на горизонте измену.

Именно в этот момент она практически решилась порвать отношения с нудным Саввочкой. Вот интересно, что бы она решила, если бы сейчас услышала про двухместный номер с французской кроватью и чтоб обязательно сверху балдахин? Тоже сразу бы мужа вспомнила? А тут вдруг осмелела, и сразу подумалось: а действительно? А почему? И сколько можно терпеть? И сколько это может продолжаться?

Слава смело пошла вперед, к лифту, в сопровождении Майера и портье. Утопая в роскошном ковре, она замедлила шаг и с трудом поспевала за мужчинами. Настроение было прекрасным. Сейчас она забудет и про Саввочку, и про его способную к кулинарии мамашу, и с головой окунется в эту неизвестную ей жизнь.

Со стен на нее смотрели немного угрюмые лица со старых портретов. Тех самых, где на темном фоне еле видны характерные черты лица, и хорошо, когда есть большой воротник-жабо, который хоть немного оттеняет темные краски. Ну прямо Рокотов. А может, это все предки хозяев отеля? Очень даже может быть. Все в этом отеле казалось Славе дорогим и весомым.

– Фрау Карелина, предлагаю немного погулять по городу, поверьте, он красив.

– С удовольствием! Дадите мне двадцать минут?

– Даже полчаса! Да, и хочу вас предупредить: здесь вы моя гостья. Все расходы я беру на себя. Пожалуйста. – Он сделал предостерегающий жест рукой на открывавшийся рот Славы. – Нет, нет и нет. Ничего не хочу слышать. Мне нравится этот отель, я хотел его вам показать, поэтому и плачу я. Все просто.

Ну что ж. Раз все просто. И действительно, к чему усложнять.

* * *

Слава быстро распаковала сумку, переоделась в белый свитер, завязала по новой хвост и побежала в холл гостиницы. Хотелось осмотреться, немного побыть одной, примериться ко всей этой роскоши, почувствовать себя в новом амплуа. О! Она приехала сюда с мужчиной. Судя по этому отелю – богатым. Он за все платит. Что это значит? Да ничего это не значит, он же сказал. Ей нужно расслабиться! А потом уже она примет правильное решение относительно своего несчастного мужа.

Славе даже в голову не приходило тогда, что решение уже было принято. Причем совсем даже не Славой. Они приняли решение без нее. Савва и его мама, Татьяна Львовна.

* * *

Накануне ее отъезда Саввочка опять остался ночевать у мамы. Он позвонил перед концом рабочего дня:

– Эксперимент закончится поздно, ехать в Черемушки не имеет никакого смысла.

Понятное дело, про себя отметила Слава, какой может быть смысл в ней, Славе.

Главное, ей и в голову не приходило, что у нее есть соперница! Прилежную, некрасивую и добрую Римму нашла сыну Татьяна Львовна. И здесь сын не посмел ослушаться мамы.

Про развод тоже заговорила со Славой Татьяна Львовна:

– Вы ведь не любите, девочка, моего сына, так тогда зачем?

Пыталась всю вину переложить на Славу. И она была права: Слава за шесть прожитых вместе лет так и не смогла мужа полюбить.

Правда, узнав про тихую Римму, распереживалась тогда страшно. Даже бурный