– Всё будет хорошо, я вам обещаю, – сказал Винценц, осторожно смахивая мои слёзы. А потом вдруг заключил меня в объятия. Всё произошло внезапно и стремительно, словно летняя гроза. Да, он обнимал меня. Первое мгновение я даже не могла пошевелиться, сидела как громом поражённая, настолько меня это потрясло. Ещё ни один парень никогда не был ко мне так близко. И от него потрясающе пахло. Как от новой книги, когда её первый раз открываешь и подносишь к носу, чтобы вдохнуть этот удивительный аромат, прежде чем он начнёт исчезать. А ещё к этому запаху примешивались мягкие огуречные нотки.

Хотя объятие длилось всего несколько секунд и Винценц вскоре отстранился, я по-прежнему ощущала его запах и тепло его тела. Где-то внутри зародилось приятное чувство. Я была даже рада, что сижу на полу. Иначе у меня, наверное, подкосились бы ноги, потому что мои колени вдруг стали мягкими, как ягодное пюре бабули Фриды. Что это на меня нашло? Всего несколько минут назад этот парень морочил мне голову, успел разозлить сильнее, чем любой другой человек на этой планете. А теперь я не могу отвести от него взгляда. Я уставилась на его губы, и мне вдруг пришла в голову совершенно сумасшедшая мысль. Если я его поцелую, то что почувствую? Вкус, запах, само это прикосновение – на что будет похож поцелуй с литературным персонажем? Наверное, тоже будет напоминать бумагу. Только не простую бумагу из чертёжного блока, а такую, на которой печатают действительно качественные книги. Такую, которая немного твёрже, грубее и ароматнее и которая так приятно шуршит под пальцами, когда перелистываешь страницы…

Внутри что-то шевельнулось. Да откуда у меня вообще такие дикие мысли? Это от одного только короткого объятия мне крышу снесло? Ох, то ли ещё будет! Но почему он вдруг повёл себя так… мило? И почему я начала думать о том, как бы его поцеловать? Это глупо, мы же знакомы меньше суток. К тому же он совсем недавно выпрыгнул из книги, так что все эти бабочки в животе – чистейшее безумие. Он же, по сути, даже не настоящий, хотя и кажется вполне реальным, особенно сейчас.

– Знаете, зачастую возможно абсолютно всё, даже когда разум твердит, что это просто немыслимо. – Говоря это, Винц смотрел на мои губы так же внимательно, как я только что смотрела на его. О чём он думал в этот момент? Неужели?.. У меня перехватило дыхание. – Иначе я бы никогда не смог покинуть свой книжный мир. Если действительно хочешь чего-то добиться, ты этого добьёшься, невзирая на любые препятствия. Так почему же мы должны потерпеть неудачу? Можете дать ответ на этот вопрос?

– Нет, – хрипло выдавила я.

– Вот видите, – сказал он, и тот факт, что Винц верил, будто любую проблему можно решить, вдруг придал мне смелости, хотя, по правде говоря, мы ещё ничего не сделали. Да, у нас всё получится! А что до этих дурацких бабочек… Винценц – последний, в кого я могла бы влюбиться. Подумаешь, обнял! Он и Эсмеральду на балу обнимал, но он ведь тогда просто играл с ней, только и всего. И со мной наверняка сейчас тоже играет. Однако от мысли об Эсмеральде на сердце у меня почему-то стало тяжелее. А что, если он действительно в неё влюблён?

На следующее утро меня разбудил запах жареного бекона, яичницы и свежей выпечки. В окно стучал дождь, напоминая, что уже приближается осень.

Часовая стрелка будильника на прикроватной тумбочке замерла на одиннадцати. Я понятия не имела, во сколько вчера уснула. Должно быть, было уже за полночь. До этого я ещё разложила для Винценца небольшой диванчик, на котором обычно спала Леона, когда ночевала у меня и мы допоздна смотрели фильмы ужасов на ноутбуке… Без меня Леа бы на это точно не решилась.

Некоторое время я рассеянно смотрела на этот самый диван, аккуратно сложенное покрывало и подушку со звёздочками, потом испуганно ахнула. Куда подевался Винценц?

В панике я вскочила с кровати и быстро огляделась, как будто он мог где-то спрятаться. Но его и след простыл. Только сапоги по-прежнему стояли около диванчика. Сердце забилось чаще. Не думая о том, как дико я выгляжу с растрёпанными волосами и в пижаме Hello Kitty, я распахнула дверь и бросилась в гостиную. Этот восхитительный аромат завтрака, наполнивший всю квартиру, меня не слишком интересовал. Ещё в коридоре я пыталась успокоить себя, что папа сейчас внизу, в книжном магазине, который уже наверняка давно открыт. Впрочем, я же не знала, когда именно Винценц вышел из моей комнаты. Возможно, вся его вчерашняя тактичность была просто коварной уловкой. Вдруг он пытался втереться ко мне в доверие, а сегодня утром, пока я ещё спала, напал на папу, когда тот, совершенно ничего не подозревая, спокойненько чистил зубы. Я живо представила, как Винценц подбирается к нему сзади с дубинкой…

Войдя в гостиную, я испытала странную смесь изумления и облегчения. За столом сидела Леона и сосредоточенно искала что-то в ноутбуке. Заметив меня, она оторвалась от монитора и широко улыбнулась:

– Доброе утро, солнце, мы не хотели тебя будить. Винц сказал, что у тебя вчера был нервный срыв.

Стоп, что? Наверное, он снова преувеличил. Я подошла ближе, придвинула стул и села. Леа выглядела вполне спокойной, а ведь она была из тех, кто может сорваться из-за любого пустяка. Однако сегодня она, кажется, пребывала в очень хорошем настроении, и меня это немножко насторожило.

– А где вообще Винценц? И что это ты делаешь?

– Да, я тоже рада тебя видеть. – Леона послала мне воздушный поцелуй. – А Винц на кухне. Готовит завтрак. – С этими словами подруга снова уставилась в ноутбук.

– Погоди, что? Завтрак? Он? – Я испуганно покосилась в сторону кухни, из которой были слышны звон посуды и шипение кастрюли, наполненной едой. – А как же…

– Да не паникуй ты, – отмахнулась Леона, не отрываясь от ноута. – Твой отец ничего не знает. Я зашла к вам сразу после пробежки и видела его час назад в книжном магазине. Он сейчас весь в работе, там, кажется, новые книги привезли.

– Но… – Я не успела закончить, потому что в комнату вошёл Винценц. Его волосы были растрепаны и почему-то казались мокрыми. Кроме того, он был в чёрной футболке с надписью Metallica и без обуви. Сейчас его вполне можно было принять за обычного шестнадцатилетнего подростка, только старые брюки не слишком подходили к футболке. И довольно странно – но выглядел он гораздо лучше, чем в нашу первую встречу. Тут я с ужасом осознала, что открыла рот от изумления. Быстро закрыв его, я тряхнула головой, чтобы избавиться от замешательства. Что, впрочем, не слишком помогло.

В руках у Винценца были две большие тарелки. Быстрым шагом он подошёл к нам и поставил их на стол.

– С добрым утречком, Морковка!

Как? Что? Он и правда назвал меня «Морковка»?! Не «мисс Эмма»? И больше никакой старомодной белиберды, которую он вчера лопотал?