– Вы были знакомы с моим отцом? – спросила она.

– Отчасти – да, но большего я сказать не могу. Возьмите накидку – на улице прохладно, а экипаж открытый.

Будь он проклят! Презренный, самонадеянный, скрытный мерзавец! Однако Дамиан что-то знал о ее отце, и любопытство возобладало над осторожностью.

Двухколесным экипажем, рассчитанным на двоих, янки управлял со сноровкой заправского кучера. Кристина пыталась сосредоточиться на видах и звуках Лондона, но Дамиан не давал ей покоя.

– Мне не удастся упрочить репутацию повесы, если та, кого считают моей любовницей, будет сидеть с таким видом, будто готова разрыдаться. Буду весьма признателен, если вы улыбнетесь или хотя бы сделаете вид, что с восторгом внимаете мне.

Кристина огляделась. Лорд мрачно улыбнулся:

– Ну вот, мне уже удалось завладеть вашим вниманием. Ничего, постараемся научиться улыбаться друг другу в процессе прогулки.

– Будьте вы прокляты, милорд! Я не желаю изображать вашу любовницу. Советую подыскать себе более подходящую спутницу, способную разделить с вами стремление к порочной жизни. – Большие янтарного цвета глаза гневно блеснули на него из-под шляпки.

Дамиан неотступно думал о Кристине, хотя его черные непроницаемые глаза были прикованы к лошадям. Наконец экипаж свернул к подъездной дорожке, ведущей в парк.

– Признаться, вы подходите мне гораздо больше, чем я предполагал, мисс Мактавиш. Жаль, что наши отношения имели для вас столь неприятное начало. И все же уверен, что могу предложить вам значительно больше, чем бедность и уныние, которые неминуемо ждут вас в Корнуолле. Вы привыкли к роскоши, и я готов предложить вам ее. Вы не созданы для той жалкой жизни, которую оставили позади.

– Я привыкла жить по совести. А вы толкаете меня на путь порока. Не вижу смысла спорить об этом далее. Кстати, почему вы хотите казаться повесой?

Дамиан мельком взглянул на нее, затем поднял кнут, приветствуя экипаж, катившийся по дороге. Пара, сидевшая в нем, помахала в ответ, пристально разглядывая Кристину, и карета, не останавливаясь, проехала мимо. Янки довольно усмехнулся:

– На вас обращают внимание. Если бы вы сняли свою ужасную шляпу, то они лишились бы дара речи. Да, я не хочу быть повесой, мисс Мактавиш, я хочу им казаться. А это, согласитесь, не одно и то же.

– Весьма спорное утверждение, милорд, но ради того, чтобы услышать ответ на свой вопрос, я соглашусь с вами. Почему же вы хотите казаться повесой?

Кнут взвился над головами лошадей, опасно ускоряя их бег. Лорд, казалось, не замечал возмущенных взглядов степенно прогуливавшихся пар.

– Вы не поверите, но я ищу мира и справедливости, достижимых лишь при помощи строжайшей конспирации. Более мне нечего добавить провинциальной мисс, которая отказывается открыто смотреть на окружающий мир. А теперь попробуйте улыбнуться – хотя бы из благодарности за мое гостеприимство.

То, что лорд всегда так стремительно менял темы, неизменно изумляло Кристину, но на этот раз его слова просто ошеломили ее. Мир и справедливость? И это говорит он?! Никогда в жизни она не слышала ничего более нелепого.

– Вы хотите обсудить последние новости, милорд? – с нарочитой любезной улыбкой осведомилась Кристина. – Что, лорд-адмирал отпустил еще одну меткую остроту о состоянии военно-морского флота Британии? Или вы имели в виду дурацкую войну с колонией дикарей?

Дамиан бросил на нее презрительный взгляд.

– То, что ваш отец был шотландским помещиком, а мать принадлежит к благородному роду, ведущему начало со времен норманнского завоевания, не дает вам оснований называть меня и моих соотечественников дикарями. Я заметил, как вас коробит мой акцент и с какой брезгливостью вы отзываетесь о янки. Неужели место рождения важнее, чем титул?

Его резкий, обличительный тон не слишком удивил Кристину; она удивилась бы сильнее, если бы он ласково обратился к ней. Однако осведомленность лорда в том, что касалось ее семьи, ошеломила Кристину. Вздернув подбородок, она настороженно покосилась на графа.

– Вы много знаете о моей семье. И, тем не менее, посмели так грубо обращаться со мной! Я имею полное право называть вас дикарем, поскольку вы ведете себя как настоящий дикарь!

Дамиан фыркнул:

– А чего вы от меня ждали? Вы были бы довольны, если бы я бросил вам мешок золота и оставил на растерзание вашему фермеру и его дружкам? В этой стране для женщины, оказавшейся в вашем положении, существует лишь два пути: стать гувернанткой или компаньонкой в богатом доме либо пойти в содержанки. Более всего это касается таких красивых и не имеющих в жизни опоры женщин, как вы. С вашими манерами и безукоризненным произношением вы не найдете другого места. Никто не возьмет вас в служанки или посудомойки в таверне. Зато в колониях женщины с любыми манерами могут работать где угодно. Нанимая их на работу, о них не судят по одежде, произношение не мешает им стать ни белошвейкой, ни хозяйкой сети собственных магазинов. И вы еще называете меня дикарем!

– Если бы я была дочерью герцога, а не торговца, вам бы пришлось жениться на мне! И не читайте мне проповедь о классовых различиях! – Кристина не представляла себе страну, где леди владели бы тавернами, и не верила в то, что лорд дважды взглянул бы на такую женщину. Мужчины женятся ради богатства и титулов, мужчина же, обладавший богатством и титулом лорда Уэстшипхэма, мог жениться только затем, чтобы упрочить свой род и дать жизнь еще более благородным и титулованным сыновьям.

– Я бы не женился на вас, будь вы королевой Англии! Вы получили то, о чем просили, и хотя я очень сожалею о своем поступке, но не намерен жениться ни на вас, ни на какой-либо другой женщине. Я уже пытался объяснить вам, что предлагаю единственно приемлемый для меня способ загладить вину. Женитьба будет для вас наказанием, которого вы не заслуживаете.

Кристина, похолодев от этих слов, плотнее запахнула на себе накидку. Она была вполне согласна с тем, что женитьба стала бы для него наказанием. Однако Кристина не улавливала в его речах логики: Дамиан то называл ее красивой, то вдруг принимался яростно утверждать, что никогда не женится на ней.

– Я рада, что мы сошлись во мнении хотя бы по одному вопросу, милорд, – язвительно бросила она.

Заметив, что девушка замерзла, Дамиан поворотил лошадей к выходу.

– Я вовсе не надеюсь, что мне удастся доказать вам мою точку зрения по всем вопросам, мисс Мактавиш. Но хорошо бы убедить вас в том, что имеет для меня большое значение.

Она скептически посмотрела на него. Оставшийся до дома путь они проехали молча.

В этот вечер Дамиан отбыл из дома довольно рано, благодаря чему Кристина отужинала относительно спокойно. Состояние Элеонор постепенно улучшалось. Лорд, верный своему слову, не домогался Кристины. Она отправила дяде еще одно письмо, указав свой новый адрес.

Кристина уже давно была в постели, когда высокие напольные часы пробили пять утра. Со стороны лестницы послышались тяжелые крадущиеся шаги. Девушка затаила дыхание и прислушалась. Человек тихо продолжил свой путь. Лорд явно не оставлял надежды стать настоящим повесой.