— Мне кажется вот этот стоит зашить. Давай вызовем врача?

— Ой… — фыркает Сэм.

Переводит на меня взгляд. Заметив, вздрагивает.

— Что-то интересное?! — оскаливается он агрессивно.

Чувствую, как кухня начинает кружиться вокруг меня, и свет становится ярким, заливая все вокруг.

— Ася… Ася! — тревожный голос Веры звучит гулко.

Замечаю, как Семён срывается с места и… все гаснет.

И тут же прихожу в себя, оказываясь — о боги — на полу в руках у Решетова!

— Асенька… — шлепает меня по щекам Вера.

Зажмуриваюсь. Пусть это будет сон!

Но когда открываю глаза, Решетов никуда не исчезает. Его голубые глаза испуганно ловят мой взгляд.

— Ася, ты боишься крови? — хмурится Вера.

Киваю. Может и не крови самой по себе, а крови смешанной с агрессией.

— А зачем ты смотрела?

— Я не знаю… — шепчу я. — Я испугалась…

— Устинова, ну что ты такая ущербная, а? — вздыхает Сэм. — Это же просто царапины.

— Ты испачкал ей пижаму, Семён. Отпусти… Дай, говорю! Сядь за стол!

Они помогают мне подняться на ноги.

Отвернув от стола один из стульев, Вера усаживает меня. Вкладывает в руки стакан воды.

Слышу как рвутся бинты и шипит иногда Семён.

— Я пойду… — встаю я со стула.

За дверью меня снова немножко кружит, и я ложусь спиной на стену. Нечаянно подслушиваю их разговор.

— Я тобой горжусь, Сёма, — в голосе Веры слышно улыбку.

— Чего это? — подозрительно.

— Несмотря на вздорный характер и инфантильные выходки, рефлексы у тебя как у настоящего мужчины.

— Вера… — раздраженно. — Это спонтанно вышло.

— Я об этом же.

— Я из-за нее коленку о плитку разбил вообще, когда ловил.

— Это не из-за нее, а из-за того, что ты всё-таки мужчина. И её голова, благодаря тебе, об эту плитку не разбилась.

— Ей бы не помешало немного треснуться об что-нибудь головой!

— Это ты из вредности. Все, иди проконтролируй, чтобы она нормально дошла до комнаты. Вчера не поужинала, вот и плохо стало. Сейчас завтрак ей принесу… Иди!

— Не хочу.

— А вдруг Ася упадёт на лестнице?

Недослушивая поспешно сбегаю, хватаясь за перила и делаю несколько быстрых шагов наверх. В глазах темнеет.

Но нет уж!

Делаю вдох поглубже и наощупь продолжаю уверенно переставлять по ступенькам ноги.

Не нужна мне его помощь!

В ушах шумит…

Но не поймав верхней ступеньки ногой, покачнувшись, хватаюсь двумя руками за перила.

Тут же чувствую, как он ловит меня под локоть, удерживая ровнее.

Молча конвоирует меня до комнаты. Открывает дверь.

— Умудрись не загреметь.

— Пусти… — выдергиваю недовольно руку. — Лечи свою коленку.

— Истеричка.

— Псих…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

"Нейропсихиатрическая клиника доктора Храпова", читаю я вывеску, написанную мелкими буквами на открытых кованых воротах.

За ними скверик и двухэтажное здание. Вера попросила меня подождать в машине, а сама ушла туда с Семёном. Меня немного нервирует это место. Зачем они там?

Скучая, листаю зарубежную литературу, которая есть в программе прошлого года.

" Отверженные" Гюго. Вздыхаю. Хочу начать читать это. Как раз в настроение. Погружаюсь в текст… Каждый раз, когда ворота открывают для очередной машины, я поднимаю глаза с любопытством заглядывая внутрь.

Что за клиника такая? Любопытство гложет.

Закрываю страницу с книгой и гуглю.

"Точная диагностика. Эффективное лечение. Хорошие условия проживания. Анонимно."

Захожу в отзывы.

"Лечение наркозависимости любой…"

Боковым зрением ловлю движение. Семен возвращается один. Быстренько закрываю страницу. Молча садится обратно, на переднее сиденье. Отворачивается к окну.

— А где Вера?

Игнорирует.

Отворачиваюсь тоже к окну.

Минут через десять, Вера возвращается. В машине звенящая тишина, мы молча едем дальше, в город. Вижу, как Вера пару раз украдкой поддерживающе сжимает кисть Семёна. Отвожу глаза. С любопытством разглядываю улицы, дома, витрины…

Внутри мне тяжело. Денег у меня нет совсем. И я ощущаю себя без почвы под ногами. Раньше деньги мне давал папа. А когда его не стало, я словно осталась совсем беззащитной в этом плане. Я даже не могу оплатить свой обед в кафешке. Это так унизительно… Мне скоро восемнадцать. А я до сих пор совершенно не представляю как буду жить и откуда брать деньги. Профессии никакой у меня нет. Где я буду работать, на что жить, когда поступлю в университет. Стипендии же не хватит…

От этого внутри дыра, которая выкачивает энергию с каждым днём все сильнее и сильнее.

Я бездомная. Нищая. И сейчас меня будут одевать на деньги человека, который меня презирает!

Вера паркуется у бутика с чёрными витринами.

— Пойдёмте.

Семён выходит первый. И я вижу, что рефлекторно дергается к моей двери, чтобы открыть. Притормаживает неуверенно зависшую у ручки руку.

Иди к черту…

Сама открываю дверь, не позволяя ему дозреть и сделать это.

Рассерженно давлю на неё, оттесняя его в сторону.

— Устинова… — морщится. — Дождись пока тебе откроют дверь. Ты же не из деревни вроде.

— Кто откроет-то? Некому здесь открывать, — не глядя на него, прохожу мимо.

Сзади громко хлопает дверца.

— Семён! — возмущенно вскрикивает Вера. — Это моя машина!

— Извини…

" Black & White". Двери разъезжаются передо мной. Неуверенно торможу на входе.

— Смелее… — кладёт мне между лопаток руку Вера.