— Записывайте, если вам так хочется, — ответил Данилов, — только учтите, что по телефону вы можете получить только информацию о состоянии пациента и пребывании его в нашем отделении. Все прочее — только при личной встрече.

— Но к вам же не пускают из-за коронавируса!

— Я могу встретиться с вами у ворот завтра, после дежурства и рассказать о состоянии вашего отца, — предложил Данилов, хорошо понимавший, насколько важное значение может иметь для родственников реанимационного пациента личная беседа с врачом. — Позвоните в промежутке между девятью и десятью часами, спросите Владимира Александровича…

— Меня интересует не встреча! — перебила собеседница. — Я хочу предупредить вас, чтобы вы ни в коем случае не вводили моему отцу инсулин! В последнее время отец лечился перекисью водорода по методу академика Неунывайко и в последнее время у него без этого ужасного инсулина сахар был в норме! Очень важно, чтобы вы сейчас этого не испортили и не начали вводить инсулин! Вы меня поняли?! Я! Запрещаю! Вам! Вводить! Моему! Отцу! Инсулин!

— Мы лечим наших пациентов по своему усмотрению, — сказал Данилов, стараясь подавить раздражение. — Вы не можете нам ничего запретить…

— Но…

— Но я могу объяснить вам, почему на фоне приема перекиси водорода у вашего отца снизилась концентрация глюкозы в крови. Вам это интересно?

— Да я и без вас знаю…

— Нет, вы меня послушайте! — строгим тоном сказал Данилов. — Примерно сорок процентов инсулина, содержащегося в организме, разрушается почками. Когда почки перестают работать, содержание инсулина в крови возрастает, соответственно снижается содержание глюкозы, утилизацию которой активирует инсулин. Несведущих это радует, а сведущих должно настораживать. Псевдолечение перекисью ухудшило состояние вашего отца и привело к развитию диабетической нефропатии, проще говоря — диабетического поражения почек. Потому-то в последнее время содержание глюкозы было в норме. Но в этом нет ничего хорошего, поскольку причина кроется в развивающейся почечной недостаточности. Если вы не поняли, что я сказал, то прослушайте запись заново.

— Вы меня не переубедите! Я требую…

— До свидания, — вежливо сказал Данилов и положил трубку.

Спустя минуту телефон зазвонил снова. Данилов проигнорировал звонок. На консультации в отделения вызывали по внутренней линии, а все остальное может подождать. После долгой серии звонков телефон умолк. В истории болезни Иголушкина Данилов записал, что «со слов женщины, представившейся в телефонном разговоре дочерью пациента, он в последнее время вместо назначенного ему лечения пытался лечиться перекисью водорода». Немного подумав, он взял слово «лечиться» в кавычки.

Закончив с историей Иголушкина, Данилов вышел с телефона в интернет и спросил у всезнающего Гугла, кто такой академик Неунывайко. Ответ неимоверно впечатлил… Член Российской естественнонаучной академии имени Порфирия Иванова, действительный член Академии научной народной медицины, член Международной академии естественных наук, член Российской академии информатизации и международного сотрудничества, почетный председатель Международной академии проблем научной безопасности, член Международной академии проскопизма и медиумистики, действительный член Российской академии биотехнологий и экспериментальной медицины, член Международной академии проблем гуманизма, член Российской академии энергетической медицины, член Всемирной академии аюрведы и тибетской медицины… Автор более ста монографий, посвященных вопросам оздоровления организма… Главный врач ЗАО «Правильная клиника» и директор Института Здоровья…

«А кто-то застрял в доцентах и отказывается от работы министерстве», ехидно сказал внутренний голос.

— Куда уж нам, убогим, со свиным рылом да в калашный ряд, — ответил голосу Данилов.

Попутно представилась возможность просканировать медсестру Веру Нечухаеву, старшую из лисичек-сестричек. С первых своих дней в медицине Данилов пришел к одному очень важному выводу о том, что человеческие качества медицинского работника в первую очередь определяются его отношением к пациентам. Тот, кто проявляет к ним участие и заботу, плохим человеком оказаться не может и, соответственно, наоборот — тот, кто относится к пациентам свысока, равнодушно или даже пренебрежительно, не будет хорошим. Разве что может только показаться таковым на первый взгляд, но со второго взгляда в нем непременно удастся разглядеть какую-нибудь червоточину.

— Я прошу вас обратить особое внимание на Иголушкина, — сказал Данилов сидевшей на посту Вере. — Пациент тяжелый, да еще и запущенный. Звонила его дочь и рассказала, что он в последнее время «лечился» перекисью водорода.

— Обращу, обращу, — с готовностью закивала Вера. — Я на всех внимание обращаю, у нас же легких практически не бывает. Вы не волнуйтесь, я уже двадцать третий год работаю, на меня можно положиться…

Слова словами, но немного позже Данилов смог понаблюдать за тем, как Вера обращается с пациентами. Проходя мимо, она то поправляла одеяло, то проверяла, крепко ли прикреплены к груди электроды, а кое-кого даже ласково гладила по руке. Как там она относится к Денису Альбертовичу и как ладит с другими медсестрами — это вопрос отдельный, но к пациентам Вера относилась хорошо. Впрочем, она могла и притворяться, играть давно заученную роль доброй медсестры. Наблюдать и делать выводы довольно легко, но стоит только допустить, что человек может притворяться, как выводы сразу же утрачивают свою ценность. Разумеется, проработав в отделении с полгода, Данилов бы смог составить о каждом из сотрудников правильное мнение, однако же с первого взгляда можно было и ошибиться.

Впрочем, свою сегодняшнюю напарницу доктора Древцову Данилов смог сразу же вычеркнуть из списка подозреваемых. Сорокавосьмилетняя многодетная мать при каждом появлении в ординаторской названивала домой и требовала у детей отчета в том, что они сделали за время, прошедшее после предыдущего звонка. Во время утреннего чаепития, состоявшегося в одиннадцатом часу, Древцова говорила только о своих детях, упомянув вскользь про мужа, который после закрытия своей оптово-розничной фирмы временно перебивался в таксистах. Старший сын Древцовой, учившийся в десятом классе, играл в хоккей и собирался поступать в юридический. Средний сын в седьмом классе решал математические задачи из вузовского курса и учителя называли его «вторым Лобачевским». Дочь-третьеклассница замечательно рисовала и ее рисунки участвовали в каких-то всероссийских конкурсах… К концу чаепития у Данилова сложилось впечатление, будто он уже много лет знаком с детьми Древцовой. Можно сказать — видел всех, словно наяву. Денису Альбертовичу Древцова была безмерно благодарна за то, что тот взял ее в свое отделение и теперь она работает рядом с домом, что для многодетной матери очень ценно. Когда же Данилов спросил о том, где ей больше нравится коллектив — на старом месте, в третьем госпитале ветеранов войн или здесь, Древцова махнула рукой и сказала:

— А какая разница? Везде люди, как люди и вообще я человек уживчивый.

Понимать это следовало так: «всеми помыслами я дома, а рабочая обстановка и прочие детали меня мало волнуют».