С момента авиакатастрофы прошло тридцать два часа. Это время в зависимости от обстоятельств может показаться одной секундой или целой вечностью. Скотту нужно принять душ – его кожа до сих пор покрыта солью от долгого пребывания в морской воде. Его левая рука висит на перевязи. У него нет удостоверения личности и брюк. Но, несмотря на это, он по-прежнему планирует отправиться в город, ведь у него намечена встреча с агентом. Скотт возлагает на нее большие надежды. Он верит, что ему удастся обзавестись новыми полезными связями. Друг Скотта по имени Магнус обещал заехать в Монток и забрать его из больницы. Скотт снова ложится. Он думает, что будет приятно встретиться с Магнусом – по крайней мере, впервые за последнее время увидит знакомое лицо. Они не очень близкие друзья – просто иногда вместе выпивают. Но Магнус принадлежит к тем людям, которые никогда не теряют присутствия духа и практически всегда пребывают в хорошем настроении. По этой причине Скотт накануне вечером позвонил именно ему. Он меньше всего хотел контактировать с кем-нибудь, кто начал бы охать и ахать, да еще и пускать слезу. Скотт был уверен: о том, что с ним случилось, говорить следовало небрежно и не слишком многословно. Когда он рассказал Магнусу, у которого дома не имелось телевизора, о произошедшем, тот отреагировал на это всего одним словом: «Прикольно». А затем предложил выпить пива.

Скотт замечает, что мальчик проснулся и не мигая смотрит на него.

– Привет, дружище, – негромко говорит Скотт ребенку, стараясь не разбудить его тетю. – Ну как, выспался?

Мальчик кивает.

– Хочешь, поставлю мультики?

Еще один кивок. Скотт находит пульт от телевизора и листает каналы до тех пор, пока на экране не появляются какие-то мультперсонажи.

– Это что – «Губка Боб»? – интересуется Скотт.

Мальчик снова кивает. Со вчерашнего дня он не произнес ни слова. В первые несколько часов после того, как они со Скоттом выбрались на берег, Джей-Джей все же что-то говорил, по крайней мере, отвечал на вопросы – как он себя чувствует, не нужно ли ему что-нибудь. А потом замолчал.

Скотт, чувствуя, что ребенок смотрит на него, украдкой вынимает из стоящей на столе коробки резиновую перчатку и встряхивает ее. В воздух поднимается облачко талька.

Скотт притворяется, что ему отчаянно хочется чихнуть. Он кривит лицо, делая вид, что сопротивляется позыву, но затем все же искусственно чихает. Ребенок улыбается.

Тетя мальчика просыпается и потягивается. Это весьма миловидная женщина. Лоб ее закрывает прямая челка. Скотт видит, как Элеонора медленно приходит в себя после сна, понимает, где она и почему, и на ее лице появляется выражение ужаса перед тем грузом, который вот-вот ляжет на ее плечи. Однако при виде мальчика Элеонора выдавливает из себя улыбку.

– Эй, привет, – говорит она, обращаясь к ребенку, и пытается руками привести в порядок волосы. Потом переводит взгляд на экран телевизора, а затем на Скотта.

– Доброе утро, – приветствует он.

Элеонора осторожно оглядывает себя, чтобы понять, все ли в порядке с одеждой.

– Извините, – оправдывается она. – Кажется, я не выдержала и заснула.

Эта реплика не требует ответа, поэтому Скотт просто кивает. Элеонора обводит взглядом палату.

– Вы не видели… Дуга? Это мой муж.

– Кажется, он пошел за кофе, – сообщает Скотт.

– Хорошо, – с облегчением произносит она. – Это хорошо.

– Вы с ним давно женаты? – спрашивает Скотт.

– Нет. Всего… семьдесят один день.

– Но кто же такое считает, – пытается пошутить Скотт.

Элеонора краснеет:

– Он хороший. Просто сейчас слишком взволнован, мне кажется.

Скотт замечает, что мальчик перестал смотреть на экран телевизора и внимательно наблюдает за ним и тетей. Заявление о том, что Дуг взволнован, кажется Скотту немного смешным на фоне того, что пережили он сам и ребенок.

– А у отца мальчика есть какие-нибудь родственники? – интересуется он. – Скажем, деверь у вас имеется?

– Вы хотите знать, есть ли у Дэвида братья? Нет. Его родители умерли, а он был единственным ребенком в семье.

– А ваши родители?

– У меня есть мать. Она живет в Портленде. Кажется, прилетит сегодня.

Скотт кивает.

– Вы с мужем живете в Вудстоке?

– В Кротоне. Это в сорока минутах езды от Вудстока.

Скотт на минуту задумывается, представляя небольшой домик в лесистой долине, легкие плетеные стулья на крыльце. Что ж, скорее всего, мальчику там будет неплохо. А может, и наоборот. Что, если у него возникнет чувство изоляции? А если муж Элеоноры окажется пьяницей, писателем-неудачником вроде персонажа, сыгранного Джеком Николсоном?

– А мальчик когда-нибудь у вас бывал? – спрашивает Скотт.

Губы Элеоноры сердито сжимаются.

– Простите, я не понимаю, почему вы задаете мне все эти вопросы.

– Видите ли, возможно, это выглядит как неуместное любопытство, но мне отчего-то не все равно, что будет дальше с этим ребенком. Все так сложилось, что он мне, можно сказать, не совсем чужой.

Элеонора кивает. Она выглядит напуганной. И боится она не Скотта, а тех осложнений, которые вот-вот возникнут в ее жизни.

– Все будет хорошо, – говорит она и гладит мальчика по голове. – Правда?

Ребенок не отвечает – он неотрывно смотрит на Скотта. Они словно играют в гляделки. Первым не выдерживает и моргает Скотт. Повернувшись, он выглядывает в окно. В это время в палату входит Дуг. На нем расстегнутый кардиган, надетый поверх простой клетчатой рубашки. В руке он держит чашку с кофе. При виде мужа лицо Элеоноры проясняется.

– Это мне? – спрашивает она, указывая на чашку.

На лице Дуга на секунду появляется выражение недоумения, но затем он понимает, что именно имеет в виду жена.

– Да, конечно, – он вручает ей кофе. По тому, как Элеонора держит чашку, Скотт понимает, что она почти пустая, и замечает, как на лицо женщины ложится тень печали. Дуг обходит кровать мальчика и останавливается рядом с супругой. Скотт чувствует, что от него пахнет алкоголем.

– Как пациент? – интересуется Дуг.

– Хорошо, – отвечает Элеонора. – Он поспал.

Глядя на спину Дуга, Скотт размышляет о том, сколько денег может достаться мальчику в наследство. Пять миллионов долларов? Пятьдесят? Его отец руководил телевизионной империей и летал на частных самолетах. Родители ребенка наверняка богаты.

В это время Дуг, засопев, поддергивает штаны, затем лезет в карман и достает оттуда маленькую игрушечную машинку. На ней еще сохранилась наклейка с ценой.

– Вот, держи, боец, – говорит он. – Это тебе.

«В море полно акул», – думает Скотт, глядя, как мальчик протягивает руку и берет игрушку.