А вместо костюма на нем красовались лишь тонкая белая рубашка с закатанными рукавами и брюки, облепившие крепкий зад.

Глядя на это совершенство скулить хотелось от досады... плюнуть и на балет, и на героические планы по обороне чести и достоинства.

Из каких-то тёмных глубин протиснулась совершенно незнакомое для меня чувство - ревность. Колючее, с горьким привкусом и непрекращающимся зудом. Чтобы не сбежать, пришлось собрать в кулак всю свою волю. Но последние метры до мужа я все равно шла как с гирями на ногах.

- Жена! - Увидев меня, чудовище оскалилось. - Прекрасно выглядишь.

В принципе на этом наше приветствие можно было завершить и идти занимать места. Взгляды в спину так и подталкивали вперед. Но проще было сдвинуть с места театр, чем Басманского.

Не обращая внимания на мою нервозность, Эд коротким движением вывел из-за спины левую руку и протянул одинокую алую розу на длинном стебле.

В исполнении любого другого мужчины это выглядело бы банально и показушно. На Ромео и Джульетту мы не тянули от слова «совсем». Но Эд вложил розу в мою ладонь с таким жадным взглядом, будто вокруг никого нет, и это не цветок - а обещание скорой эротической расправы. Откровенное. До мурашек. До сладкого покалывания на затылке и жара в животе.

- Боюсь, в сравнении с тобой я меркну, – произнесла я тихо. В горле словно ком застрял.

Если до этого на нас смотрела половина посетителей, то сейчас обернулась даже похожая на бабу Ягу капельдинер.

Не думала я, что стану жалеть о своем выборе наряда. Стратегия была утереть нос, а не соблазнять. Но сейчас стало немного жаль, что вместо платья на мне был костюм, и туфлям на острой шпильке я предпочла мягкие мокасины.

- Родная, ты как всегда недооцениваешь себя.

Меня словно манекен прижали к твердому мужскому боку и по-хозяйски погладили по спине.

- А я думаю, переоценила...

- Нет, ты сегодня такая секси бухгалтерша... я б вдул.

Резерва джентльменских манер моего мужа хватило ненадолго.

В обычной ситуации после таких слов я бы обязательно покрылась румянцем. Привыкнуть к фирменной манере Басманского выражать свои мысли не получалось ни за год, ни за три. Но сегодня в огромном зеркале напротив отразилась бледная моль, которую не спасали никакие румяна.

***

К началу постановки легче мне не стало. В ложе, которую Басманский умудрился выкупить для нас целиком, пялиться на моего мужа было некому.

Вид на сцену мог порадовать душу даже такого неопытного театрала, как я. Но странное, мешающее расслабиться ощущение не отпускало меня ни на миг.

Я чувствовала себя полной дурой. Старательно смотрела на сцену, пыталась найти подзабытое ощущение восторга. Вслушивалась в музыку, но взгляд раз от раза возвращался к лицу моего соседа.

Расслабиться не удавалось совсем. Какое могло быть «Лебединое озеро», когда рядом, развалившись в кресле, будто на родном диване, изображал убежденного театрала собственный муж? Когда он внимательно следил за движением балерин... хищно вскидывал левую бровь во время сложных пируэтов и полностью игнорировал мое присутствие.

Не таким должно было быть второе свидание. Сам Эд не мог быть таким. Я кожей чувствовала, какой от него исходит жар. Нутром ощущала, как сумасшедшая энергетика сбивает настройки всех моих органов чувств. И не могла окунуться ни в музыку, не в танец.

Басманский все же превзошел себя. Пожалуй, к медали он заработал ещё и корону великого манипулятора.

Я даже близко не представляла, как выдержу остальные акты. И будто освобождения из плена ждала антракт.

Каждая минута тянулась вечность. С каждым вдохом я чувствовала, как дышать становится все сложнее. С каждым прыжком на сцене и причмокиванием губами мужа стискивала деревянные подлокотники все сильнее...

Но стоило вспыхнуть свету и опуститься занавесу, Эд как ни в чем не бывало выдал:

- Потрясающе. Смотрел бы и смотрел! - Он даже потянулся. - Хоть всю ночь.

- Басманский, ты надо мной издеваешься?

Молчать уже не было сил.

- Разве я могу?

Голубые глаза хитро сощурились.

- Да ты только этим и занимаешься!

- Я, милая, стараюсь удовлетворять все твои потребности. - Красивые мужские губы растянулись в улыбке.

- О да! - Мой стоп-кран сорвало, и попа оторвалась от сиденья. - Не щадишь самого себя.

- Все ради твоего удовольствия. - Гад кивнул в сторону сцены.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ - Так, если тебе настолько нравится, может, останешься здесь один? Думаю, организовать себе приятную компанию будет несложно.

Никакое соглашение не стоило этого фарса. В сделке о разводе не было ничего о мазохизме.

- Боюсь, моя ревнивая жена мне не простит. – Эд поднялся.

- Да она тебя благословит на это!

- И не будет поток кусать локти?

Я сделала шаг к двери. Внутри все клокотало и требовало расплаты. Но Эд не дал сбежать и захватил в капкан своих рук.

- Не дождешься! - выдохнула я ему прямо в лицо.

- И не захочешь убить ту, что окажется на твоём месте?

Мерзавец провел носом по моей скуле и зубами прихватил мочку уха.

- Убить - нет. Стереть в порошок - да.

- Честная девочка.

Эд прижался весь. Вдавил меня в стену своим телом. Твердым и местами слишком выпуклым.

Самое время было спустить паршивца с небес на землю. Отправить к какой-нибудь балерине или сговорчивой зрительнице. Но только я открыла рот, этот монстр прижал к губам свой палец и на ушко хрипло шепнул:

- Здесь или на парковке?

- Что? - Мой мозг отказывался переваривать вопрос мужа.

- Оттрахать тебя прямо в ложе или пошли в машину? - Он потерся пахом о мой живот и уже совсем другим, отчаянным голосом уточнил: - Дольше я не продержусь, прости.

9.2

Я уже и не помнила, когда последний раз была в театре. На балете, да ещё с мужем - никогда. Сегодняшний наш поход на «Лебединое озеро» должен был стать чем-то особенным. Настоящим романтическим свиданием, уроком высокой культуры для одного похотливого самца...