Катя поспешно затрясла головой: нет, что ты, конечно красивая.

— Ее не пугало, что я живу в крошечной комнатке в коммуналке, где ремонта не было лет двести. Ее не смущало, что максимум, чем я мог ее угостить, это какой-нибудь занюханный биг-мак. Она приняла меня таким, каким я был тогда. А я был злым и противным. Лида сумела меня обуздать, успокоить. Она меня отогрела, стала самым близким человеком. А ты хочешь, чтобы я развелся?

Его губы чуть скривились, выражая в лучшем случае недовольство, в худшем — и вовсе презрение. Катя пожалела, что подняла эту тему. Но ей ведь так хотелось хоть немножко прояснить собственное будущее. Она снова покачала головой, выражая неуверенный отказ от намерений развести чету Сидоровых, и опустила голову.

— И правильно делаешь. Потому что я не собираюсь с ней разводиться. У тебя была возможность стать Сидоровой, ты отказалась. А теперь менять что бы то ни было поздно, поезд ушел. Максимум, что я могу тебе предложить — роль любовницы. Не устраивает — … что ж, силой удерживать не буду.

Он с грохотом отодвинул стул и размашистой походкой покинул уютный зал, оформленный в греческом стиле. Вернулся минут через десять внешне спокойный, но Катя все еще опасалась наткнуться на его ледяной взгляд, а потому по-прежнему сидела с опущенной головой. Много мыслей пролетело в ней за эти десять минут. Первым порывом было уйти, уйти совсем. Но это значило бы покинуть не только ресторан, но и самого Сидорова, и работу. Наверное, это и было бы самым верным решением, но она так и не отважилась на этот шаг. Обида захлестнула с головой, и в то же время она понимала, что Юра имел все основания для гнева. Катерина в самом деле упустила возможность стать его женой, и теперь не имела морального права требовать от него развода. Да она его, в сущности, и не требовала, но, если честно и откровенно, надеялась. Тем более после того, что произошло несколько часов назад. Рыжая ведь не могла не заметить, что между ее мужем и сотрудницей что-то происходит. Определенно видела и все поняла. Что она ему сказала? Что он ей ответил? До чего они договорились? Кате обязательно нужно было это знать. Хотя бы для того, чтобы как-то планировать собственное будущее. Возможен ли его развод, или же ей даже не на что надеяться в этом плане? Раз Сидоров сам не затрагивал эту тему, решила подтолкнуть его к ней, поторопить. И проиграла. А покинуть поле боя не хватило решимости.

— Ладно, сняли тему, — присаживаясь к столу, уверенно заявил он. — Я так понимаю, если ты осталась, вопрос можно считать решенным. И больше мы к этой теме не вернемся, о'кей?

Катя кивнула, но голову поднять так и не осмелилась.

— Юрка! — раздался вдруг радостный возглас. — А ты тут какими судьбами?

Она вздрогнула и оглянулась. От маленькой компании, только что вошедшей в зал, отделилась одинокая чуть полноватая женская фигура и направилась в их сторону. Катерина ее сразу узнала, хотя и не видела несколько лет: Ольга, старшая сестра Сидорова. Когда Катя собиралась замуж за Юру, они даже были с ней дружны. Но после нелепой ссоры в загсе Ольга при встречах неизменно делала вид, что они не знакомы. Правда, последнее время они нигде не пересекались, однако Катя поймала на себе колючий недоброжелательный взгляд.

Ольга присела к их столику и прошипела:

— Ты?

На брата она не обращала ни малейшего внимания.

— А ты почему здесь?

Сидоров попытался ее успокоить:

— Тише, Оля. У нас производственное совещание. Не шуми.

— Знаю я ваше совещание! Когда он был нищим — он тебе оказался не нужен. А теперь очень даже! А у него, между прочим, ребенок! Как ты смеешь разбивать семью?! Ты хоть представляешь, что это такое?

Юра без конца дергал сестру за руку, призывая говорить хотя бы на полтона тише, чтобы не привлекать внимания посторонних людей, однако та лишь входила в раж, выговаривая бывшей подруге с ненавистью:

— Ты знаешь, что такое остаться одной с детьми? Ты знаешь, что такое, когда тебя бросают?!!

Кате хотелось крикнуть ей в ответ: "Да, да, очень хорошо знаю, ведь именно Юра меня и бросил тогда, как же вы все не можете этого понять?!", однако вставить хотя бы словечко в Ольгин монолог оказалось попросту невозможно.

— От тебя одни неприятности! Ты хоть представляешь, как он переживал? Он чуть с ума не сошел, а ты, дрянь, вышла замуж за другого. А теперь увидела богатенького, и решила вернуть себе? Не выйдет. У него теперь все отлично, он тебя забыл, ты ему не нужна. Оставь его в покое, гадина!

Сидоров вскочил со стула, выхватил из кармана деньги, отсчитал несколько купюр и положил их на столик. Дернул Катерину за руку:

— Всё, пошли. Поужинали, блин.

И, уже отойдя от столика, оглянулся к сестре:

— Я позвоню, пока.

Усаживаясь в машину, пробубнил:

— Что за день? Дурдом! Сегодня, случайно, никакого затмения нет? Как с ума все посходили!

Машина завелась с пол-оборота, и Сидоров сосредоточил внимание на дороге.

— Не обращай внимания. От нее муж ушел, уже два года одна, а до сих пор не может прийти в себя. Слишком тяжелый развод. Дети опять же, особенно младший тяжело перенес разлуку с отцом. До сих пор по ночам кричит, папу зовет…

Юра включил обогреватель. Спросил, не глядя на Катю:

— Замерзла? Сейчас согреешься. Да-а, денек…

Больше он у Катерины не ночевал. И, тем не менее, каждый день непременно подвозил ее домой, или вез ужинать в ресторан. Даже в выходные не оставлял ее без своего внимания. Иной раз они бродили по городу, но погода теперь редко располагала к пешим прогулкам: то метель, то мороз. Зима, одним словом. А по большей части они прятались от посторонних взглядов у Кати дома. Но в любом случае вечером, нежно чмокнув Катерину на прощание, Сидоров каждый раз оставлял ее одну.

Однажды, когда до католического рождества осталось чуть больше недели, после ухода Сидорова раздался звонок в дверь. Катя была уверена, что он что-то забыл, а потому открыла дверь, даже не глянув в глазок. Однако на пороге стояла рыжая.

— Здравствуйте. Вас, кажется, Катей зовут?

Катерина ошеломленно отступила назад, пропуская нежданную гостью. Ничего не ответила, лишь кивнула, со страхом уставившись на нее.

— Меня зовут Лида, — проходя сразу в комнату, сказала рыжая, на ходу снимая лайковые перчатки в тон шубы и собственным волосам.

Ответом ей был очередной кивок. Конечно же, Катя знала ее имя, но не могла себе и представить, о чем говорить с женой Сидорова, фактической хозяйкой фирмы и, самое главное, обманутой женой.

Гостья без приглашения присела в кресло. Поджала губы, увидев незастланную постель, на которой несколько минут назад наверняка происходило некоторое действо, брезгливо отвернулась в сторону.

— Я так полагаю, что чаем меня поить вы не намерены? — надменно спросила она, не ожидая ответа. — И правильно. Я не для этого сюда пришла. Хотелось посмотреть в ваши бесстыжие глаза.