Елена выглянула в окно.

По окутанной туманом улице бежал человек, что-то выкрикивая на бегу. Услышав его, люди останавливались и сбивались в кучки. Джентльмены снимали шляпы, услышав то, что кричал человек. А он бежал дальше.

Дверь гостиной отворилась, на пороге показался слуга с лошадиным лицом, вид у него был торжественный. Все повернулись к нему.

— В Виндзоре прошлой ночью скончался король, — сказал он.

Уилл быстрым шагом вышел из дома на Хилл-стрит. Один час, проведенный в лоне семейства, — вот что заставляет человека разобраться в себе и в своей истории.

Ничего не изменилось. Мать носит черное и ведрами проливает слезы. Именно это он лучше всего запомнил из последних месяцев своего детства — ее приступы рыданий и один безумный день, когда она заперла в кладовке все яркие платья. Никакие его слова, ничто не могло остановить ее рыдания. Даже когда мать припадала к нему, вся в слезах, и он обещал… Он не помнил эти свои нелепые обещания.

Единственное, что могло остановить этот слезный поток, был младенец Кит. Горничная матери Дженет укладывала малыша на колени Софи, и слезы прекращались. Уилл дивился на этого волшебного ребенка. Ничего не делая, Кит обладал властью, которой явно не обладал он, Уилл! Он решил оставить дом, но не ради Оксфорда, где находился Ксандр, а ради армии.

Понадобилось три года, чтобы уехать. И первым шагом Уилла была юношеская глупость, о которой он до сих пор сожалел, — он пошел к своему отцу и попросил у него денег. Даже теперь это воспоминание терзало его.

Изобразив из себя лакея, он сумел проникнуть в клуб отца. Граф Оксли едва приподнял взгляд от своего бокала, когда Уилл назвал себя. Уилла поразило лицо распутника — красные прожилки на носу и глубокие мешки под глазами.

— Ты хочешь выклянчить у меня деньги? Ты уже много раз с избытком был куплен и оплачен, мальчик. Твоя мать раскрылась для меня добровольно, и это вряд ли обязывает меня раскрывать для тебя свой кошелек. Эта негодница вытянула из меня столько, что хватит на целое королевство.

Уилл ударил отца с такой силой, что, наверное, сломал ему нос — он сделал то, что велел ему Ксандр. Только резвость молодых ног помогла Уиллу убежать от тех, кто пытался его задержать. Домой он больше не вернулся. Потом он понял, что его появление на свет вообще не предполагалось. Его появление было своего рода несчастным случаем. Он стоил своей матери ее покровителя. Из-за него ее опять соблазнили и бросили. К концу недели Уилл уже маршировал со своим полком в Хоршеме.

Теперь ему двадцать девять лет. Должно быть, он уже стар для глупых поступков, потому что холоден, упрям и все еще ощущает последствия побоев, которые нанесли ему в октябре.

Он провел Елену мимо дома на Халф-Мун-стрит, чтобы показать ей во мраке туманного дня, что проникнуть в этот дом невозможно. Потом он повел ее в трактир «Белый медведь» на Пиккадилли. Он хотел еще раз попробовать разговорить ее и выведать тайну. Как она не понимает, что с Марчем и тому подобными личностями должны управляться люди вроде него.

В трактире стоял шум — снаружи, как всегда, двигались экипажи, а внутри все обсуждали новость о смерти старого короля. Говорили, что молодой король притворился больным — либо испугавшись, либо заподозрив, что вернется его разведенная жена, которая ему сильно мешает, теперь она потребует, чтобы ее короновали вместе с ним. Уилл мало верил в принца, в парламент или в правительство, но Веллингтон сможет удержать страну от развала.

Он усадил Елену в уголок и заказал тарелку сыра в синих прожилках, грубый хлеб и кружку эля, чтобы согреться. Вокруг все пили за старого и за нового короля и с одинаковым пылом предсказывали экономический хаос и грядущее процветание.

Уилл жадно глотнул эля и посмотрел, как Елена ковыряется в еде. Он не открыл своим родным, что она женщина, хотя и собирался. Он просто забыл об этой части своего плана. С того момента, когда Софи Рис-Джоунз обняла его, Уилл утратил способность думать четко. А по мере продолжения их разговора его чутье вдруг завопило, что дорогая мамочка утаивает какие-то сведения. Она что-то знает об исчезновении Кита и не говорит. Прекрасно, теперь Уиллу лгут уже две женщины.

Елена посмотрела на него:

— Признаюсь, что не вижу способа войти туда. Но это не меняет моих намерений. Если я не добуду того, зачем приехала, люди… хорошие, добрые, беспомощные люди могут страшно пострадать.

— Такие люди всегда страдают. — Было ясно, что она безнадежна — она верит в добро. Но он удержался от сарказма. — Вы не можете этому помешать. Разрешите мне отвести вас в полицию. Пусть этим займутся они. Джек Касл — хороший человек, честный сыщик.

В ее глубоких карих глазах, таких простодушных с виду, мгновенно вспыхнула тревога. Елена покачала головой:

— Нет. Никаких сыщиков. Только вы.

— Нет, милочка. Если выдумаете, что я могу помочь, ваше дело безнадежно. И потом, я не склонен помогать женщине, которая мне лжет.

— А если бы я поделилась с вами полезными сведениями, вы стали бы мне помогать? Я знаю кое-что, что может помочь вам. — Она внимательно посмотрела на него.

— Сомневаюсь, что вы знаете что-то полезное. — Он снова отхлебнул эля, наблюдая, как она обдумывает свою стратегию.

— Кажется, я знаю, кто ваш Ледяной Голос.

Он замер.

— Не советую вам шутить.

Елена сжала губы и прищурилась. Потом заговорила. С ее сладких, спелых губ слетели надменные, холодные звуки, которые он так хорошо помнил. Она очень хорошая актриса. Он даже похолодел, осознав, какая она хорошая актриса. Но если она знает этот голос, кто же она такая? Она уже призналась, что знает Марча.

— Кто это?

— Дайте слово, что поможете мне. И что я буду единственным человеком, который увидит вещь, которую я ищу.

— Подумайте, Елена. Если откроется ваше участие в этой авантюре, вас никто не возьмет замуж, даже если ваш отец — герцог.

Она пожала плечами и криво улыбнулась:

— Замужество — это самое плохое, что выпадает на долю женщины.

— Во всяком случае, не думайте, что общество будет добрым к женщине, у которой нет защитника-мужчины. Если мы будем работать вместе, вы будете следовать моим правилам.

— Вашим правилам?

— Моим правилам. Тогда вы останетесь в живых и по-прежнему будете девственницей.

Она кивнула.

— Дайте слово. — И она протянула руку через стол.

Уилл тоже протянул руку.

— Кто он?

Елена убрала руку и нагнулась к нему, внезапно сообразив, что вокруг снуют официанты и посетители.

— Герцог Уэнлок.

Уилл смотрел на сидящую перед ним Елену. Дерзости ей не занимать. На миг он утратил способность выражаться литературным языком. Уэнлок. Уэнлок, обладающий большей властью, чем регент, ставший теперь королем. Уэнлок — дед Кита. Это его благородный сын, маркиз Давентри, породил Кита, уехал в Индию и умер в Ассайе. О, черт! Если Елена права, Софи что-то знает о Уэнлоке, что-то, чего она не сказала двум своим сыновьям.