Опасность либералов

Дурново указывал на опасность российского либерализма. Если правительственная власть пойдет на уступки и попробует войти в соглашение с оппозицией (что в итоге и произошло), предупреждал он, то она лишь ослабит себя к моменту выступления социалистических элементов. «Хотя это и звучит парадоксально, – писал он, – но соглашение с оппозицией в России, безусловно, ослабляет правительство. Дело в том, что наша оппозиция не хочет считаться с тем, что никакой реальной силы она не представляет. Русская оппозиция сплошь интеллигентна, и в этом ее слабость, так как между интеллигенцией и народом у нас глубокая пропасть взаимного непонимания и недоверия».

Увы, в 1914 году внимания на «Записку» Дурново не обратили. Она была передана императору и некоторым влиятельным сановникам, но оставалась абсолютно неизвестной широким кругам российского общества до 1920-х годов. Впервые «Записка» была опубликована на немецком языке в германском еженедельнике Reichswart и только потом предана гласности на русском, произведя эффект разорвавшейся бомбы.

Предвидения Дурново оказались столь поразительны, что стали даже говорить, будто речь идет о подделке более позднего времени. Писатель М. Алданов, например, утверждал, что казалось совершенно невероятным, каким образом царский чиновник «мог так поразительно точно и уверенно предсказать события гигантского исторического масштаба». Однако нашлись свидетели, которые подтвердили ее подлинность. Как утверждала графиня М. Ю. Бобринская (урожденная княжна Трубецкая) в письме к А. И. Солженицыну, она читала эту записку до революции и потому может ручаться за ее достоверность. Машинописная копия «Записки» сохранилась также в Государственном архиве Российской Федерации. Сам Дурново умер в 1915 году и свидетелем трагедии русской революции уже не стал.

Другие предсказания

Перед началом Первой мировой войны взгляды, очень сходные с теми, что нашли свое отражение в «Записке» Дурново, высказывал С. Витте. Он называл англо-русский союз «ошибкой, связавшей России руки». «Война – смерть для России, – утверждал отставной премьер. – Попомните мои слова: Россия первая очутится под колесом истории. Она расплатится своей территорией за эту войну. Она станет ареною чужеземного нашествия и внутренней братоубийственной войны… Сомневаюсь, чтобы уцелела и династия! Россия не может и не должна воевать».

В феврале 1914 года издатель журнала «Гражданин» князь В. П. Мещерский опубликовал статью, где утверждал, что общеевропейская война будет иметь для России катастрофические последствия. Единственный выход князь видел в сближении России с Германией и Австро-Венгрией вплоть до восстановления Союза трех императоров.

Не одинок Дурново был, предупреждая об опасности доморощенных либералов. Член правой группы Государственного совета академик А. И. Соболевский в одном из частных писем также замечал: «Наши либералы берут Царя за горло и говорят: «Отдавай власть нам». Но сами по себе они ничтожны и за ними никаких масс не стоит».

Член думской фракции правых В. Н. Снежков в открытом письме к депутатам Государственной думы предупреждал, что итогом штурма власти, начатого либералами, может стать «внутренняя междоусобица, забастовки, баррикады и прочие прелести, и несомненный результат всего этого – принятие самых позорных условий мира, сдача России торжествующему врагу… бесплодные жертвы – потоки крови, миллионы убитых и искалеченных людей, разрушенные города и села, разоренное население, проклятия всего мира…».

Предостережения об опасности либералов сбылись полностью. Именно либералы получили из рук Николая II его отречение, а затем, не сумев удержать власть, сдали Россию на погибель большевикам. А потому пророческие предупреждения П. Дурново сохраняют свою актуальность и в наши дни.

В Музее антропологии и этнографии РАН хранятся богатейшие коллекции, собранные, в частности, знаменитым путешественником Николаем Миклухо-Маклаем. Он побывал там, где до него не жил ни один европеец, долго находился среди папуасов, выучил их язык и сумел стать среди них своим человеком, которого дикари почитали, как бога.

Родился будущий путешественник в российской глубинке – в селе Рождественском Новгородской губернии в семье инженер-капитана. Настоящая его фамилия – Миклухо, а Маклай добавилось, т. к. среди его предков был шотландский барон Микаэль Маклай. Когда его семья переехала в Петербург, Николай поступил в гимназию, но не окончил. Поступил в Петербургский университет, но был исключен за участие в студенческих сходках. Образование он в итоге завершил в университетах Германии, где изучал философию и медицину. Однако вскоре увлекся анатомией животных, антропологией и этнографией. Совершил поездку на Канарские острова, в Марокко, а затем на берег Красного моря.

Там в полной мере раскрылась не только его страсть к исследованиям, но и к приключениям, проявилось умение выжить в самых трудных условиях. Чтобы избежать нападений со стороны воинственных арабов, Миклухо-Маклай сам преобразился в мусульманина: обрил голову наголо, окрасил лицо, надел бурнус, изучил местные обычаи.

Он научился жить в пустыне, выносить нестерпимую жару, терпеть голод. Вернувшись в Россию, путешественник сделал доклад на съезде естествоиспытателей, где доказывал необходимость создания на морях русских биологических и зоологических станций, а в Географическом обществе Петербурга сделал доклад об особенностях Красного моря, быте населения этого района.

Друг папуасов

Однако его влекли земли, где вообще не ступала нога белого человека. Миклухо-Маклай решил посетить Новую Гвинею, остров, который в те времена был наименее изучен. Он отправился туда в октябре 1870 года из Кронштадта на корвете «Витязь». Вскоре он сошел на покрытый густыми лесами берег в бухте Астролябия. Это был район, населенный воинственными папуасами, с губительным климатом – текущая по соседству река называлась «Река ужасов». Жители деревень говорили на разных языках и не понимали друг друга – там было около 800 языков! Петербуржец как будто очутился в каменном веке, местные жители не умели даже разводить огонь и повсюду таскали за собой тлеющие бревна. Как только Миклухо-Маклай сошел на берег, его окружила воинственная толпа раскрашенных дикарей, с дикими криками потрясающая копьями. Однако путешественник спокойно опустился на песок, снял ботинки, положил их под голову и… улегся спать! Когда он проснулся, пораженные бесстрашием приезжего дикари приветствовали его криками восторга.

Тамо-рус

Вскоре гость из России стал их лучшим другом. Миклухо-Маклай помогал папуасам в охоте, лечил, научил выращивать новые плоды, освоил их язык. Он даже добился прекращения междоусобных войн между дикими племенами. За это аборигены стали уважительно называть его Тамо-рус – русский человек. А потом прозвали Караан-тамо – человек с Луны. Однажды ночью мимо берега, где стояла хижина Маклая, шли две пироги. Путешественник решил приветствовать их огнем фейерверка. Папуасы испугались яркого огня в небе и стали говорить, что Тамо-рус пустил в небо Луну.

Этнограф и антрополог