В галстуке в церковь?

Огромную роль в духовном становлении его сына сыграла великолепная библиотека в три тысячи томов, которую отец патриарха собрал в комнате коммунальной квартиры на Васильевском острове. Еще в те годы Владимир сумел прочитать запрещенных тогда Бердяева, Булгакова, Франка, книги многих других философов, которые стали доступными только после краха СССР. Учился юный Владимир хорошо. Но пионером не стал, хотя в те времена без этого в советской школе, казалось, никак нельзя было обойтись. Случилось невероятное: учителя пытались его уговорить, сулили даже сделать председателем совета дружины, послать на отдых в престижный лагерь «Орленок», вызывали на педсовет для «проработки», но мальчик твердо стоял на своем. Мало того, даже сумел побеждать их в «философских» дискуссиях. А директору школы в конце концов сказал:

– Если вы согласны с тем, чтобы я в галстуке ходил в церковь, то готов его повязать.

Директор, конечно, запретил…

Диссидентом не стал

Но, отказавшись стать пионером, не вступив в комсомол, он потом не стал диссидентом. «Прежде всего потому, – объясняет патриарх, – что я всегда любил свою страну и свой народ. И в советское время считал, что нельзя делать ничего такого, что могло бы повредить единству народа и пагубно отразиться на судьбе страны».

Уже в 15 лет Владимир Гундяев знал, кем будет. Он сам ушел из дому «в люди», потому что не хотел, чтобы родители все время заботились о нем материально. Испросив у них благословение, поступил работать в геологическую экспедицию, продолжая учиться в вечерней школе. Ходил в театр, филармонию, интересовался поэзией и художественной литературой. Затем поступил в Духовную семинарию на Обводном канале. Однако перед этим отправился к тогдашнему митрополиту Ленинградскому и Ладожскому Никодиму. Он хотел сначала поступить в университет, а потому спросил, как ему быть. Митрополит посмотрел на него пронзительно-проницательным взглядом и сказал:

– Физиков много в нашей стране, священников мало. Поступай прямо в семинарию.

На посту ректора

Так он и сделал. Хотя это были трудные времена. В 60-е годы началась новая волна яростных гонений на церковь. Семинарию и Духовную академию хотели закрыть, власти открыто вмешивались в подбор студентов. Умышленно принимали людей низкого интеллектуального уровня, душевнобольных. Владимир все-таки сумел поступить и учился с блеском, окончив ее в два раза быстрее своих соучеников. Ложился спать в полночь, вставал в 4:15 утра, пил кофе, занимался и к восьми утра шел в академию. В возрасте всего 28 лет был назначен ее ректором – самым молодым за всю ее трехсотлетнюю историю. Еще в годы учебы он принял монашество и имя Кирилл. Обаяние нового ректора и обновленной им академии было так велико, что вместо 137 студентов в ней их стало 500. Был случай – уникальный в советские времена, – когда он принял известного актера Пушкинского театра Константина Смирнова, который снимался у Бондарчука. Десять лет пробыл отец Кирилл на посту ректора, а потом был внезапно, без объяснения причин, переведен в Смоленск – назначен митрополитом Смоленским и Калининградским. Только позднее стало известно, что в этой «ссылке» сыграли роль интриги советских властей, которые плотно «курировали» церковь.

Вскоре он понял, что Господь послал его в бедную епархию не случайно. Ведь еще в детстве он много молился перед чудотворным образом Смоленской иконы Божьей матери на Смоленском кладбище в Ленинграде. «Это была рука Божья!» – решил Кирилл. Он начал восстанавливать разрушенные храмы Смоленщины, потом открывать новые приходы…

Трудный путь

От поста митрополита до предстоятеля Русской православной церкви патриарх Кирилл прошел большой и трудный путь, полный подвижнического труда и трудной борьбы, рассказ о котором, конечно, выходит за рамки небольшого очерка. Вступая на патриарший престол, он сказал: «Самое главное – Церковь, которая является душой и совестью своего народа, должна всегда такой оставаться, должна иметь реальный духовный авторитет, быть опорой своего народа и в радостях, и скорбях. А для этого нужно, чтобы слово Церкви отзывалось в сердцах. Если слово ее будет отзываться в сердцах все большего числа людей, то совсем другой станет наша жизнь. Вот это и есть главная, стратегическая цель». Патриарх Кирилл всегда отмечал, что православный образ жизни – условие выживания цивилизации. «Если мы в России вслед за Западом утратим понятие греха, заместив его понятием свободы, – считает он, – то создадим совершенно нежизнеспособную цивилизацию, которая рухнет под бременем греховных страстей». Как, добавим мы, рухнул на наших глазах отказавшийся от Бога и православных идеалов коммунистический режим, просуществовавший всего несколько десятков лет.