из магазина. Эх, спугнул потенциального клиента. Ну ладно. Таких еще будет много, главное, взять точку в свой оборот.

С этой мыслью я прячу оружие под толстовку и быстро бросаюсь вперед. Посмотрим, кто охраняет директора. И насколько хорошо последний примет «новую власть».

Глава 9

Видя меня, продавщица впадает в шок. Стоит и пялится, как на самого дьявола. Вот дурашка, наверняка, здесь всем рассказали, что магазин перешел в собственность к мелкому хлюпику, который продажную деву по попке не шлепнет, не говоря о серьезных разборках.

Но их ждал легкий сюрприз. С переломом костей и сотрясением мозга в придачу.

Улыбаюсь остолбеневшей тетеньке, прохожу мимо и оказываюсь в узком коридоре, где есть несколько дверей и окно.

Так, это вроде подсобка. Это вообще непонятно что. Ага, значит дверь директора там. Что же, к нему мне как раз и надо.

— Эээ пацан. Ты чего тут гуляешь? — слышится голос у меня за спиной.

Ну вот вам, как в сказке. Двое из ларца, бородатые с лица. Сразу пара амбалов с не самыми хорошими намерениями. Отлично, чем больше, тем лучше. А то я уж боялся сдохнуть со скуки.

— Да вот, на девочек пришел посмотреть. Сказали, тут хороший бордель. Но вижу, что вы, лапули, не в моем вкусе, — говорю ровным голосом, будто рассказываю о погоде на улице.

— Че???

— Ты что бессмертный, вася?!! — хрипят бородатые, и их глаза наливаются кровью.

— Угу, это правда, — весело киваю им и бросаю яркую молнию.

Один придурок с криком пролетает весь коридор, бьется о стену и отрубается. А от его понтовитой туши идет черный дым.

Второму в голову попадает легкий заряд магии. Мужик немного пошатывается и медленно валится на пол, будто решил вздремнуть.

Специально не убиваю придурков. К сожалению, сейчас нельзя проливать тонны крови.

Прохожу чуть вперед, открываю дверь с ноги и вижу небольшого худого мужика с черными зализанными волосами, на котором надет деловой костюм.

Директор торговой точки стоит возле рабочего стола и держит в руках трубку стационарного телефона.

— Не надо, — спокойно бросаю ему.

— Начальство… Начальство будет недовольно, — выдавливает он из себя, понимая, что я пришел явно не пить чаек с медом.

— Я — твое начальство, козел, — говорю, и у меня в руке загорается пламя. — Или ты не согласен?

— Нет. То есть, да, молодой господин. Но тут серьезный человек стоит, если так. Он будет в ярости, как бы, — мямлит, опуская трубку и нервно глотая слюну.

— Хмм, ты наверно не понял, дружище. Самый серьезный человек в этом месте — теперь я. И я уже в большой ярости от того, что бородатые клоуны устроили тут адский цирк, — говорю, приближаясь к столу.

Придурок не успевает опомниться, как хватаю его за галстук и притягиваю к себе с помощью эрны, чтобы показать свою силу.

— Нет, нет, постойте. Я неправильно понял. Просто господин приказал, вот и все. Я приказ выполнял. Я не сам, — хрипит, тщетно пытаясь убрать мою руку.

— Молодец. Приказы выполнять — это правильно. Так что слушай теперь мой приказ. И не вздумай выкинуть фокус, скотина, — хриплю на ухо директора, после чего, отпускаю его и мило улыбаюсь.

Дальше достаю документы и показываю дворянский перстень. Я ж не разбойник какой-то, чтоб переть напролом? Так что пусть будет все по закону. С небольшой раздачей лещей говнюкам, разумеется.

Директор быстро понимает, что со мной шутки плохи. Он вводит меня в курс дела, говорит, что к чему. А потом соглашается уволиться по собственному желанию и покинуть магазин вместе со своими дружками.

Я занимаю кабинет, звоню Болту и прошу посоветовать хорошую охранную фирму. Потом обращаюсь к Гелле, спросив кого можно посадить на должность директора.

Не сейчас, разумеется, позже. Ведь я не сказал ей, что набутылил дерзких охранников магазина.

В общем, спустя какое-то время, вопросы постепенно решаются. Сюда прибывают люди в синей форме, работающие в проверенном ЧОПе. А временным управляющим магазина становится один из сотрудников фирмы Геллы.

Офигевшей продавщице остается лишь вращать выпученными глазами, наблюдая за «сменой власти». Причем, ее я не трогаю; пока что не трогаю. И дамочка продолжает обслуживать покупателей, как всегда.

Да уж, и смех, и грех. Раньше устраивал государственные перевороты в больших странах, а теперь провожу революцию в лавке «Тысяча мелочей». Ну да ладно, начинать надо с малого, как говорится.

День после этого случая проходит очень стремительно. Я сижу на скучной учебе, возвращаюсь оттуда в свой Вертикаль. Затем вспоминаю, что давно не был у бабули и Ольги. Беру немного деньжат и еду к ним в гости, предварительно позвонив перед этим.

Казалось бы, что не так? Но попытка навестить родню приводит к новому геморрою.

Ведь у себя на районе я сталкиваюсь с директрисой, которую отправили в принудительный отпуск (пока что) после случая с проверяющим.

Встретив меня женщина резко краснеет. Трясет животом и огромными сиськами, бросается наперерез, и сходу начинает задавать странные вопросы, будто я что-то ей сделал.

— Волков! Как ты это делаешь, Волков??? Что ты натворил, чтоб тебя? Ты меня околдовал, гад такой, — вырывается из ее большого слюнявого рта.

— Эмм, Алевтина Антоновна, я не понимаю, о чем вы сейчас? Я ничего вам не делал, — сказал, наивно изображаю святую простоту.

— Врешь! Ты все врешь, некромант! Из-за тебя я оскорбила того господина. Меня отстранили от работы. Из-за тебя-я-я! — вопит как ненормальная и тыкает в меня пальцем.

— Что? Ну не знаю, не знаю. Из-за вас в школе царят блатные понятия. Многих слабых парней бьют более сильные. А вы закрываете на это глаза. Так что много кто мог вам отомстить, не обязательно я, — рассуждаю спокойным голосом и задумчиво тру подбородок.

— Хватит! — гневно восклицает дамочка и хватает меня за одежду. — Ты пойдешь в полицию, понял? По тебе тюрьма плачет, скотина. Ты — угроза для общества. Тебя отправят на каторгу, как изменника империи.

— Эм, госпожа, вы полегче, полегче… Хотите сдать меня в тюрьму, так вызывайте полицию, в чем проблема? — говорю, убирая руку училки.

В тот момент, к нам действительно подъезжает полицейская машина. Стекло медленно опускается, и меня просят сесть на заднее сидение.

— Да! Так его, господа! Он изменники родины, некромант, сатанист, чернокнижник! Он меня матом ругаться заставил