– Вначале такую подготовку надо на стационарной базе организовать. Отрабатывать погружения в специальных цистернах. У нас на берегу ее уже поздно строить, к лету не успеем, можно трюм какой-нибудь старенькой самоходной баржи использовать как цистерну, в ней и учиться можно будет, и если что, помощь начинающим оказать. Заодно на ней можно и снаряжение хранить. Кубрик для пловцов. Также баржу можно будет передвинуть в район будущей операции потихонечку. На весенних учениях сразу на полигонные озера выставить, где-нибудь в протоке замаскировав. Баржу и охранять легче. Такое себе неприметное гражданское суденышко. Как суда-ловушки для подводных лодок, снаружи старенькое, корпус с ржавыми пятнами в глаза бросается, на палубе какие-то пьяницы в рванье разгуливают, а внутри – последнее слово техники и науки использовано. В днище надо подводный выход сделать, чтобы никто не видел ничего.

– Иван, ну ты и придумал, словно сам видел. Баржа – ловушка на Дунае.

– Петр, почитай Жюль Верна, его «Наутилус» под водой водолазов из шлюза выпускает на дно моря, так это он писал еще в девятнадцатом веке, а сейчас середина двадцатого. Я просто задал себе вопрос, как итальянцы могли своих диверсантов к Александрии доставить. И потом придумал аналог, упрощенный для Дуная.

– Все равно. Судно-ловушка только против подводных лодок и транспортов использовалось. В этом случае против румынских моряков можно использовать какой-нибудь ботик, в котором есть незаметный подводный люк, через который диверсанты ушли на операцию и вернулись незамеченные.

– Тут надо поразмышлять, я ведь думал об одном достаточно крупном и универсальном судне – засекреченной базе и учебном центре, который, если что, можно выдвинуть поближе к району боевых действий, а ты, получается, уже говоришь об еще одном специализированном. Небольшом суденышке типа бота, которое к противнику чуть ли не в базу войдет. Или, по крайней мере, сможет высаживать пловцов достаточно близко, чтобы они после высадки сами добрались до цели и обратно. Чтобы двигаться на достаточно большие расстояния под водой и в условиях холодной воды надо иметь специальные костюмы и одежду. Имеющиеся у меня гидрокомбинезоны надо будет переделывать. Даже питание должно быть предусмотрено в воде – восстанавливающее силы.

Кстати, в основе подготовки должна быть подготовка боевого пловца в самостоятельном возвращении на главную базу, без документов, предварительной подготовки маршрута и в условиях, когда его ловят. Как раньше у казаков-пластунов. Петр, ты знаешь, что русичи еще тысячу лет назад с дыхательной трубкой из камыша прятались в воде и болотах. Надеюсь, дыхательные трубки у наших бойцов будут не из камыша, а из алюминия.

– Ого, сколько всего, я даже не думал, что так много надо делать. С одной стороны, кажется, надо много чего, а с другой. Все равно надо место, где жить, хранить имущество и оружие, классы и полигон нужен, а так все на одном плашкоуте, к примеру, его ведь и буксировать можно. А для операций маленький специализированный ботик. Буксируемую баржу и небольшой ботик мне легче выделят, чем здания, которые еще и охранять надо, самоходные баржи также на дороге не валяются.

– Все, я пошел, буду опять доклад писать и предложения выкладывать, – вздохнув, сказал Зайцев.

– Погоди. Водолазный бот пришел на пирс, и вроде он будет в твоем подчинении… твои люди где будут размещаться, пока тебе что-то не выделят посерьезнее? У меня, к примеру, есть необходимость охрану пирса кому-то нести. Ты думаешь, боевые пловцы только атаковать должны. Они и охрану баз должны выполнять от таких же, как и они. Боевые пловцы должны разбираться в системе дежурно-вахтенной службы базы, чтобы потом нападать грамотно. В общем, планируй со следующей недели выделять людей на охрану как минимум нашего участка пирса и моего корабля конкретно. Потом после изучения корабля и дежурно-вахтенной службы будут тренироваться его захватывать и оборонять от захватов.

– Хорошо, как только взвод боевых пловцов возникнет, они сразу же начинают практику на «Ударном», – согласившись, Зайцев наконец уходит, а я спускаюсь в каюту, чтобы собраться с мыслями.

К местному распорядку я еще не привык. В принципе все знакомо, но люди другие, слегка заторможенные. И еще очень доверчивые. Призванные с крестьянства краснофлотцы смотрят на корабли как на чудо.

Для комендора, к примеру, его башня с главным калибром 130 миллиметров – настоящее чудо, в нем железа куча целая. Во всем его селе, вместе взятом, нет столько железа, сколько у него в заведовании. А прицелы-то какие, в нем бабы видны будто рядом – чудо. Попробуй, скажи, что это всего лишь пушка, с калибром чуть большим, чем массовая 122-миллиметровая гаубица. Или пулеметчику, стреляющему из «максима» и не видевшему в жизни других пулеметов, стоит только сказать, что современный немецкий пулемет MG-34 лучше, чем «дегтярев» и тем более «максим», – мгновенно можно получить доброжелателя, нашедшего шпиона среди своих и с радостью и чувством выполненного долга сдавшего тебя НКВД и ПО.

А если современный артиллерист узнает, что из 130-миллиметровой пушки лет этак через сорок будут стрелять со скорострельностью 60 выстрелов в минуту, – на смех поднимет. Ведь для него автоматические системы заряжания – это просто слова выдумщика. Даже в третьем тысячелетии некоторые армейские артиллеристы считают, что перегрузить через ствол 70-100 выстрелов за минуту – это фантастика. А ведь это профессионалы. Что уж говорить о знаниях комиссаров и чекистов низшего звена.

Вывод – послезнания мне надо вносить дозированно и внимательно, лучше всего, чтобы собеседник сам открывал прописные истины будущих знаний.

Перед ужином пришло время подведения итогов дня. Мои командиры боевых частей и служб должны будут высказать свои мнения по будущей модернизации корабля.

Начал помощник, он же и командир БЧ-2 старлей Кручинин:

– Иван Александрович, мы с механиком подумали и посовещались, сегодня с утра, и пришли к выводу, что такую работу надо бы в заводе делать. Это не наш уровень.

Так, старпом с механиком решили попытаться спустить все на тормозах. Ага, механик, старый и тертый калач, решил, что такое должен сказать вначале командир БЧ-2, а он – что его дело сторона. Нет возможности, даже артиллерист согласен.

– Ну а вы что скажете, товарищ Владимир? Поддерживаете мнение старпома?

Володя – грамотный и опытный инженер-капитан 3-го ранга, более пяти лет служит на «Ударном» командиром БЧ-5.

– Александрович, так ты сам посмотри, только в этом году летом были на модернизации. И слова тогда никто не говорил о переоборудовании корабля. А сейчас… Ни проекта, ни чертежей. Да, мы просто не имеем права делать такие артустановки, как ты рассказал. А уж тем более ставить их на корабль.

– Вот скажи, Иван, ты сказал, что будем зенитные орудия на место моторки и шлюпки ставить. Может, туда орудия и поместятся, но куда мы денем плавсредства? Мы их что, выкинем? Да нам за это голову оторвут, – ушел от прямого обсуждения вопроса о работах механик и свернул беседу к юридической стороне. И по-своему он прав. Я действительно пытаюсь провести в жизнь авантюру, ведь только я знаю, ради чего на это иду. Уверен, что механик, зная то, что известно мне, тоже постарался бы что-то сделать, но даже намекнуть о том, что они скоро…