- Фашистский корпоративизм мог бы стать вариантом, передав большую часть управления экономикой крупным корпорациям. Но в конечном итоге он столкнется с теми же проблемами, что и капитализм и социализм - неравенство из-за концентрации власти в руках фирм, деградирующая стагнация из-за уменьшения пирога, а поскольку правительство явно стоит во главе, то не пройдет много времени, как тыканье пальцами перейдет в марширование с вилами.

- Остается только командный коммунизм. К сожалению, он может оказаться самым жизнеспособным из четырех. Но только если он раздавит души населения до такой степени, что наличие собственного мнения будет подавляться всеохватывающей пропагандистской диктатурой в стиле 1984 года. И, конечно, она сохранит все обычные недостатки модели в том виде, в котором мы ее знаем: она действительно работает, только если те, кто управляет командной экономикой, правильно угадывают, какие технологии победят, какие товары будут нужны и как получить доступ к соответствующим ресурсам для их производства. Каждый раз (угадывают, прим. пер.).

Мы наблюдаем не просто демографически вызванный экономический провал; мы наблюдаем конец полутысячелетней экономической истории.

В настоящее время я вижу только две существующие экономические модели, которые могут подойти для мира, в который мы вступаем. Обе они очень старой закалки:

Первая - это простой старый империализм. Чтобы это сработало, у страны должны быть вооруженные силы, особенно с мощным флотом, способным к крупномасштабным десантным операциям. Эти военные отправляются на завоевание территорий и народов, а затем эксплуатируют эти территории и народы так, как им заблагорассудится: заставляя завоеванных людей работать на производстве, лишая завоеванные территории ресурсов, рассматривая завоеванных людей как невольный рынок для своей собственной продукции и т.д. Британская империя в период своего расцвета преуспела в этом, но, честно говоря, так же поступали и все другие политические образования после Колумба, которые использовали слово "империя" в своем названии. Если это похоже на массовое рабство с некоторым географическим и юридическим перемещением между хозяином и рабом, то вы мыслите в правильном направлении.

Второе - это так называемый меркантилизм, экономическая система, в которой вы сильно ограничиваете возможности кого-либо экспортировать что-либо в вашу потребительскую базу, но в которой вы также вталкиваете все, что можете, в глотки всех остальных. Такой таран часто делается с вторичной целью - разрушить местные производственные мощности, чтобы целевой рынок зависел от вас в долгосрочной перспективе. Французы имперской эпохи занимались меркантилизмом как само собой разумеющимся делом, но так же поступали и все развивающиеся промышленные державы. Британцы, как известно, в начале 1800-х годов навязывали немцам свою продукцию, а немцы в конце 1800-х годов делали то же самое со всеми, до кого могли дотянуться. Можно утверждать (довольно легко), что меркантилизм был более или менее стандартной национальной экономической операционной политикой для Китая в 2000-х и 2010-х годах (под американским стратегическим прикрытием, не меньше).

По сути, обе возможные модели будут реализованы с целью высасывания других народов досуха и переноса боли от общей экономической дезорганизации от захватчиков к захваченным. Так сказать, получить больший кусок меньшего пирога. Теоретически обе модели могут работать в более бедном, более жестоком, более расколотом мире - особенно если они объединены. Но даже в совокупности некоторые версии империалистического меркантилизма сталкиваются с единственной, всеобъемлющей проблемой и, вероятно, приговором:

Слишком много оружия, недостаточно сапог.

В старые имперские (и меркантильные) времена, когда появлялись британцы (или немцы, или французы, или голландцы, или бельгийцы, или японцы, или португальцы, или испанцы, или аргентинцы, и т.д.), они привозили пушки и артиллерию в регионы, пиком военных технологий которых были копья и ножи. Обычно новоприбывшим не приходилось приводить в пример местных жителей, прежде чем те решали, что будет лучше, если они будут делать то, что им говорят (при условии, что они выжили достаточно долго, чтобы принять решение). Обладание таким острым и очевидным технологическим превосходством означало, что оккупанты могли поддерживать контроль с помощью крошечных экспедиционных сил.

Лучшим примером, вероятно, является британский радж в Индии. Британцы обычно имели (намного) меньше 50 000 солдат в своей южноазиатской колонии - иногда меньше 10 000 - при местном населении более 200 миллионов человек. При типично высоком соотношении один оккупант на 4 000 оккупированных, это было бы похоже на то, как если бы население моего родного города Маршалтаун, штат Айова, попыталось оккупировать всю территорию Соединенных Штатов к западу от Миссисипи.

В эпоху, когда одна сторона была промышленно развитой, а другая - нет, такой численный дисбаланс мог сработать. Но по мере того, как индейцы становились все более технологически развитыми, идея о том, что британцы смогут сохранить контроль, быстро перешла из разряда "поднять бровь" в разряд запредельно истеричных. Это был лишь вопрос времени и политической воли, когда индийцы отправят британцев в отставку* (#GandhiIsBadass).

Сегодня, конечно, есть части мира, которые более индустриализованы (и лучше вооружены), чем другие, но между индустриальным и доиндустриальным миром больше нет зияющей пропасти в стиле девятнадцатого века. Вспомните, с каким удовольствием Соединенные Штаты (страна, находящаяся во главе стаи) пытались переделать Афганистан (страна, находящаяся в самом низу). Для того чтобы по-прежнему иметь оружие, железные дороги, асфальт, электричество, компьютеры и телефоны, не требуется совершенства в оружии, железных дорогах, асфальте, электричестве, компьютерах и телефонах.

Единственные страны в мире после 2022 года, которые смогут сохранить морскую империю, - это те, у которых есть три вещи: серьезный комплекс культурного превосходства, вооруженные силы, способные надежно проецировать власть на места, которые не могут эффективно сопротивляться, и много-много-много-много-много-много молодежи в распоряжении.

Последней страной, которая могла похвастаться таким сочетанием факторов, были Соединенные Штаты после Второй мировой войны. Подъем Америки в 1800-х и начале 1900-х годов был технологическим, географическим, демографическим и экономическим, но когда в 1945 году пушки замолчали, янки получили технологические, географические, демографические, экономические, военно-стратегические и численные преимущества. Но даже тогда американцы предпочли не занимать завоеванные территории - даже когда их потенциальные подданные приветствовали их как освободителей. Сегодня мы живем в мире ускоряющегося демографического коллапса. Нет ни одной страны, которая могла бы похвастаться таким сочетанием молодости и размаха, которое необходимо для экономически эффективной и устойчивой проекции силы за пределами своего региона.

Лучшее, что может получиться, - это региональная империя до морской эры, созданная местными сверхдержавами, доминирующими над своими соседями самым грубым способом: путем прямого запугивания и/или завоевания. И даже тогда я с трудом представляю, как это будет работать для любых стран, кроме Франции или Турции, стран, имеющих стабильную демографическую структуру, мощную промышленную базу и очень большое технологическое преимущество над своими возможными будущими неоколониями.* (О причинах и путях прошлого, настоящего и будущего