потрескивали. Ага. Так и шёл к себе с мыслями о контрастном душе и токопроводимости воды, пока меня в холле, перед лестницей на второй этаж, Нафаня не перенял.

Домовой был серьёзен и хмур. С удивлением уставившись на явление фольклорного персонажа, некоторое время пытался понять, а к чему это вообще, наконец не выдержав молчания спросил:

— Нафаня ты чего?

— Нифонтом меня зовут, — он хмуро взглянул на меня из-подлобья, — не дорос ты ещё отрок меня Нафанькой звать.

— Хорошо Нифонт, — я уже по привычке потянулся к его эмоциям, и с удивлением мысленно отвесил себе волшебный пендель. Ауры у этого существа не видно и эмоций нет совсем, ой как-нехорошо-то. Вот он стоит передо мной, и я его глазками вижу, а своими супер-пуперными способностями, за пять лет выпестованными десятками часов медитаций, не вижу, здрастье я ваша бабушка с Юпитера, вот тебе сюрприз, — зачем стоишь?

Он не стал мне отвечать, с шумом потянул носом воздух, и махнув за спину рукой, шагнул за балясину и исчез. А ведь он прав. Пахнет. Запах неприятный, чем-то кислым отдаёт, как будто бы перегаром.

Я аккуратно, и с какого-то бодуна на цыпочках, заглянул на кухню, увиденное меня не то что бы поразило, но когнитивный диссонанс я словил точно.

На кухне царил бардак и запах перегара. На обеденном столе, и под столом стояли и лежали пустые банки из-под пива разбавленные бутылками зелёного стекла с наклеенными на них яркими этикетками. Посредине стола, в куче чипсов и конфетных фантиков гордо сидели два розовых, махровых кролика тридцать шестого размера.

Сидя за столом, положив голову на тарелку с чипсами, спала Лина. Сестрица сладко посапывала, обхватив тарелку руками. Белый махровых халат с большим темным пятном на спине и белое полотенце на голове завершали картину.

Не понял это её что, уже спящую кто-то пивом поливал? Пола халата сползла с бедра, и провиснув до самого пола впитала в себя разлитую жидкость. На пиво не похоже, но щупать, нюхать, а тем боле пробовать, никакого желания не возникло, ну их нафиг такие сюрпризы. Ага тапочки Лины на её ногах, чьи же тогда кролики. Хм, вот это фантазия. Домашняя обувь сестры была стилизована под обезьянью мордочку в чью раскрытую пасть вставлялась нога.

Лана обнаружилась на угловом диванчике у стены. Девушка спала на животе. Свесив левую руку до пола, в которой была зажата стеклянная бутылка. В отличие от Лины, её халат сверкал белизной и закрывал ноги сестрицы до самых пяток.

Интересно девки пляшут. Это значит они дождались, когда я провожу безопасника и уйду к себе. А сами сюда? Бухать?

Оглядевшись пересчитал пустую тару и присвистнул. Восемь пустых банок из-под пива и пять зелёных бутылок. Нет шесть. Я наклонился и забрал бутылку из руки Ланы. С этикетки на меня смотрела красивая девушка в платьице в горошек, держащая в руках бутылку идентичную оригиналу.

— Борам. Соджу, восемнадцать оборотов, охренеть девочки зажигали, — покрутил бутылку в руках, понюхал горлышко, ни чё так, нормально пахнет. Интересно Борам это название или имя девицы с этикетки. Поднеся бутылку поближе к глазам, что бы прочитать мелкий шрифт по краю этикетки, неосторожно повернул горлышко вниз, тонкая струйка звонко ударила в пол произведя характерные звуки.

— Тфу ты зараза, таксиста тебе на ногу, — я чертыхнулся, вытирая руку о штанину, — ещё и липкая.

Раздавшийся звук падения возвестил о перемещении Лины на пол, а следом за ней на пол последовала моя челюсть. Зрелище было если не эпическое, то запоминающееся на долго, это точно. Лина, по-пластунски, смешно отклячив попу, быстро-быстро двигалась в сторону туалета в стиле беременного партизана.

— Юрочка я писать хочу, — проснувшаяся Лана подёргала меня за руку, жалобно заглядывая в глаза.

— Ну так иди, я тебя держу что ли, — Мельком гляну на Лану, тут же переключил своё внимание на заползающую в гостевой туалет Лину.

— Я не могу, меня ножки не держат, — Лана не переставая теребила мою руку, — Братик отнеси меня наверх, я сейчас описаюсь.

Я со скепсисом уставился на сестру, это ж как нужно было набраться до состояния не стояния.

— Ладно давай я тебя доведу, — теперь уже я подхватил её руку потянув на себя, помогая сестре встать, — А! Гадство. Ланка зараза!

Мокрой тряпкой девушка сползла на пол, непостижимым образом оставляя свой халат одетым только на руку, за которую я её держал, хорошо хоть под халатом присутствовали трусишки с лифчиком, было б там, что прятать.

— Брати-и-и-к, можно я тут пописаю, — Лана изобразила попытку взгромоздиться на корточки, — я с детского садика не писалась в трусики.

— Да что б меня таксист переехал, — Подхватив Ланку на руки, рванул с места с прожогом поскользнувшись на разлитой на полу луже, с трудом удержав равновесие на повороте, стал скакать через три ступеньки, благо до её спальни было не далеко, так что ворвавшись внутрь, за малым разминувшись с дверным косяком, посадил сестру на белый трон.

— Юра ты куда? — вопрос догнал меня уже в дверях туалета, — а трусики снять.

— Лана-нуна! ты совсем охренела, — я с некоторой оторопью уставился в искренние глаза сестры. — Не-е-е дорогая! Сама-сама, ты уже большенькая, алкоголь литрами хлещешь, может тебя как маленькую, под коленки, подержать над унитазом?

— Брати-и-ик! — захныкала мелкая алкоголичка. —Помоги, я правда сейчас описаюсь, сил уже нет терпеть.

— Зараза! — подхватив сестру за обнажённую спину левой рукой, прижал к себе и приподняв над унитазом стянул нижний предмет нательного белья.

С туалета вылетел под вздох облегчения, сдобренный громким журчанием.

И что это собственно было. Я смотрел на себя в зеркало над рукомойником в своей ванной.

— Зачем было так нажираться? В тихУю и ночью? — Спросил у собственного отражения. Похоже девчонки перепугались вчера крепко. Судя по тому, во сколько я отправил Сергея Петровича и по количеству выпитого, развлекались мои сестрицы до самого утра.

А вот интересно родители знают про домового? Мои мысли явно вильнули в сторону избавляя, с помощью подсознания, своего носителя от анализа необычного поведения Ланы.

Блин, а ведь предполагал, что ни будь эдакое. Думал они припрутся ко мне