— Ладно, — примирительно заметила красавица, — можешь не откровенничать. Захочу — узнаю у Ронгораджа. Признайся только, из какой ты касты — рархи, варендра или бойдик?

— К чему вам знать такие подробности? — ответил Броджешор. — Хватит вам и того, что я стану служить вам.

— Но должна же я знать, кто ты. Ведь если ты не одной со мной касты, я не смогу позволить тебе готовить для меня. Придется заняться тебе чем-нибудь другим.

— Чем же?

— Станешь воду носить, дрова рубить. Ты не беспокойся — дело найдется. Сложа руки сидеть не будешь.

— Я рархи.

— А я варендра. Выходит, суждено тебе по воду ходить и дрова колоть. Из каких же ты рархи — кулин или истинный?

— Послушайте, — не вытерпел Броджешор, — такие тонкости выясняют, только когда о свадьбе подумывают. Нет ли у вас таких планов? Тогда имейте в виду, что я уже женат.

— И сколько у тебя жен?

Броджешор возмутился.

— Вы зачем меня берете? — спросил он. — Воду таскать? Этим я и буду заниматься, а о себе распространяться не стану.

— Госпожа рани! — закричала Панчкори. — Этот брахман не слушается меня! Не желает отвечать на мои вопросы!

— Выпори его! — посоветовала Ниши из соседней комнаты.

В комнату тут же вошла прислужница и положила возле Панчкори пучок длинных гибких прутьев. Панчкори взяла в руки прут и, закусив нижнюю губу, два раза с растяжкой ударила им брахмана.

— Видел? — спросила она Броджешора.

Тот усмехнулся.

— Ну хорошо, — сказал он. — Спрашивайте, я отвечу.

— Меня больше не интересует, кто ты такой, — промолвила Панчкори. — Зачем мне это знать, если я не пушу тебя к себе на кухню? Скажи, что ты вообще умеешь делать?

— Что прикажете, то и сделаю.

— Воду носить умеешь?

— Нет.

— Дрова рубить?

— Тоже нет.

— А на рынок ходить?

— Приблизительно представляю, как это делается.

— Приблизительно не годится. Обмахивать опахалом умеешь?

— Умею.

— Возьми тогда это опахало, — приказала Панчкори, — и освежай меня.

Броджешор взял великолепное опахало, сделанное из хвоста яка, и стал энергично махать им.

— А ноги растирать ты умеешь? — спросила Панчкори.

Предусмотрительный Броджешор решил угодить своей разговорчивой хозяйке, рассчитывая таким путем добиться расположения разбойницы и освободиться из плена.

— Растирать ноги такой красавице, как вы, одно удовольствие, — сказал он.

— Тогда покажи свое искусство, — велела Панчкори и положила свою ногу с окрашенной охрой ступней ему на колено.

Что оставалось делать Броджешору? Отступать было поздно — он сам согласился. Волей-неволей он приподнял ногу хозяйки и стал ее массировать.

«Как же скверно все вышло, — подумал он. — Придется потом совершить очищение. Ну да ладно, лишь бы выбраться отсюда».

Но Панчкори не унималась.

— Госпожа рани! — крикнула она. — Зайди сюда ненадолго!

Броджешор услышал, как рани вошла в комнату, и опустил ногу.

— Почему же ты перестал? — со смехом спросила Панчкори, на этот раз своим естественным и очень знакомым Броджешору голосом. От неожиданности он сначала просто оторопел, а потом набрался смелости и приподнял платок, прикрывавший ее лицо. Панчкори звонко рассмеялась.

— Что такое? — вскричал пораженный Броджешор. — Шагор, это ты?

— Да, я, — со смехом ответила она. — Не какая-нибудь там речка, озеро или пруд, а самое что ни на есть настоящее море — шагор. Ты огорчен? Но почему же? С каким удовольствием ты только что растирал ногу чужой женщине, а когда я сказала, что заставлю тебя массировать мою ногу, ты пришел в ярость — помнишь? Вспылил и уехал, бросил меня одну! Но все-таки я своего добилась и клятву свою сдержала. Доказала-таки тебе, что я дочь брахмана. Теперь поступай, как тебе угодно. Хочешь — бросай меня, а нет — возьми к себе.

Некоторое время Броджешор сидел как громом пораженный. Потом спросил:

— Как ты оказалась здесь?

— А ты, дорогой муж, как сюда попал? — в свою очередь поинтересовалась Шагор.

— Со мной все ясно, — ответил Броджешор. — Я тут в плену. Неужели они и тебя захватили?

— Нет, — сказала Шагор. — Я здесь по доброй воле. Воспользовалась помощью госпожи рани, чтобы заставить тебя выполнить мое желание.

В это время вошла Ниши. На ней была роскошная одежда, украшения так и сверкали.

«Вот она, Деви Чоудхурани», — подумал Броджешор и почтительно поднялся.

— Сидите, не вставайте, — сказала Ниши. — Ни к чему оказывать женщине такое почтение, даже если она разбойница. Ну, теперь вы знаете, зачем мы напали на ваш баркас — только для того, чтобы посодействовать Шагор. А теперь, когда ее зарок исполнен, можете беспрепятственно отправляться к себе домой. Больше мы вас не задерживаем. Все ваши вещи в целости и сохранности. Их сейчас же отвезут обратно на ваш корабль. Вот только как быть бедняжке Шагор? Неужели ей возвращаться к отцу? Может быть, вы все-таки возьмете ее с собой? Не забывайте, что она купила вас за ломаный грош. Теперь вы ее раб.

Неожиданность за неожиданностью! Броджешор окончательно растерялся. Он решил, что его обманывают — никаких разбойников тут нет, и все разговоры о них — сплошные выдумки.

— Как же вы меня провели, — проговорил он наконец. — А я-то считал, что в самом деле попал в руки разбойников.

— Так оно и есть, — подтвердила Ниши. — Корабль, на котором вы сейчас находитесь, принадлежит госпоже рани. Она наша предводительница…

— Она? — удивился Броджешор. — Выходит, вы не рани?

— Нет, — улыбнулась Ниши, — я не рани. Но если вы желаете увидеть ее, то она может вас принять. Давайте только вначале решим, как поступить с Шагор, которой мы помогали и ради которой напали на вас. Она своего добилась, так что у нас ей больше делать нечего. Куда же ей деваться? Как она вернется к отцу?

— А как она очутилась у вас? — спросил Броджешор.

— Ее привезла рани.

— Но я был у ее отца и никакой рани там не видел, — возразил Броджешор. — Я возвращался домой прямо от него…

— Госпожа рани появилась там сразу после того, как вы ушли, — объяснила Ниши.

— Как же она тогда смогла опередить меня и появиться здесь раньше, чем приплыл мой баркас?

— А вы видели нашу лодку? У нее пятьдесят весел. Представляете, с какой скоростью она идет?

— Почему же вы не можете воспользоваться этой же лодкой, чтобы отправить Шагор обратно к отцу?