замахала руками по воздуху, призывая детей подниматься с мест.

Нина плелась за преподавательницей и никак не могла взять в толк, за что с ней так обошлись. Ответила она всё верно, но почему-то тащилась в библиотеку, как наказанная, вместо того чтобы веселиться с остальным классом.

В библиотеке было непривычно безлюдно. Даже библиотекаря на месте не оказалось. Амандин Ронделе велела Нине искать учебник по омнилогии для первокурсников, а сама тут же побежала в северное крыло, где, если её не подвела память, у Сорланда был дополнительный урок с отстающими.

Учитель истории сидел на преподавательском столе и читал «Историю ордена Хафгрима Дикого за тысяча девятьсот третий год с дополнениями от вампирской Валахийской ложи». Он, изредка поглядывая на класс, изо всех сил старался не замечать, как у него под носом списывают.

– Доброе утро, Джим! Можно тебя на минутку? – прошептала из-за приоткрытой двери Амандин Ронделе.

– Конечно, – если они не стеснялись списывать у преподавателя под носом, то какая разница, в классе он или нет, подумал учитель истории и вышел в коридор.

– Тут такое дело… Я вела урок… Сегодняшняя тема была посвящена нашей идентификации в среде сайнов. И всё шло как обычно, пока… Эта новая девочка, Афанасьева… Джим, она утверждает, что у них с братом и у второй девочки Улы есть на теле одинаковые родимые пятна! – На слове «пятна» Ронделе зачем-то перешла на шёпот.

Сорланд нахмурился.

– Нам нужно это проверить, Джим!

– Где они сейчас?

– Нина в библиотеке, а её брат и вторая девочка вместе с остальным классом. Что, если это правда?

– В любом случае на эти пятна надо вначале взглянуть. Возвращайся в библиотеку, я приведу Афанасьева и Готье.

Когда Сорланд подошёл к аудитории, из-за дверей доносились топот, грохот и разнообразные крики – от повизгиваний до рычания. Сначала он хотел постучать, но понял, что с той стороны никто не услышит. Учитель молча распахнул дверь и шагнул в класс. Его появление произвело тот же эффект, что пыльца белладонны в аквариуме со взбешёнными кипятильными водорослями – бурление мгновенно остановилось.

– Тянетесь к знаниям, Тиер? – обратился он к Акселю Тиеру. Мальчик стоял на столе с поднятым над головой стулом. – Похвально, – Сорланд оглядел класс.

– У нас свободный урок, – оправдывался Аксель. – Госпожа Ронделе потеряла учебник и ушла его искать.

– Интересное совпадение, у меня тоже был свободный урок, и я шёл переписывать малые свитки законов для первокурсников, но потом подумал: зачем мне делать это самому, когда у меня в распоряжении целая школа учеников, тянущихся к знаниям! И эти ученики могут переписать за меня всё что угодно.

Сорланд снова оглядел класс, дети притихли.

– Что, совсем нет желающих?

– Только если взамен засчитаете следующий урок!

– Нет, взамен не расскажу Ронделе, что происходит в классе в её отсутствие, Окрэ.

– Господин учитель, заберите Готье!

– Почему не вас, Пеларатти?

– У меня нет проблем с успеваемостью. И меня вряд ли оставят на второй год из-за незнания общего языка.

– Пожалуй, что соглашусь с вами сегодня. Готье, прошу! – Сорланд указал Уле на дверь. – Афанасьев, и вы, пожалуй, тоже. Всё равно стоите у выхода.

– Пеларатти, вас я приглашаю на следующей неделе травить книжную моль. Что-то её слишком много развелось. А у вас, как я вижу, масса свободного времени из-за чрезмерно высокой успеваемости.

Патриция Пеларатти хотела возразить что-то, но не успела – Сорланд захлопнул дверь.

«Атлас перемещений»

Нина быстро нашла учебник для Ронделе и решила покопаться в омнилогии видов, но ей скоро наскучило. Она бросила книгу на ближайший стол, а сама, пока учительницы не было, пошла туда, где могла обнаружить что-нибудь интересное. В секции крови такого было хоть отбавляй. Конечно, самое интересное наверняка хранилось на стеллажах с пробирками, в подвальной части библиотеки, но что от них было толку, когда кровь Нина читать ещё не умела. Поэтому она пока исследовала те книги, обложки которых ей нравились.

Когда Ронделе вернулась в библиотеку, то обнаружила Нину с маленьким золотым томиком в руках. «Виды кровяных смесей и коктейлей для закрытых интеллектуальных вечеринок. Познание», сообщала красивая надпись на обложке.

– Где вы нашли это, Афанасьева? – воскликнула и без того нервная учительница. – Эта книга не то что для старших классов, она даже не для школьной библиотеки! Ума не приложу, как она сюда попала, – Ронделе отобрала блестящий томик и отнесла на конторку с запиской для библиотекаря, в которой требовала немедленно изъять экземпляр из общих каталогов и перенести в закрытую преподавательскую секцию.

Джим Сорланд появился в дверях с Улой и Алеком почти следом за Ронделе. Он поздоровался и жестом пригласил всех к ближайшему столу. Дети ничего не поняли, но послушно подошли.

– Нина, сегодня на уроке ты сказала, что у тебя, Улы и Алека одинаковые родимые пятна. Это так?

– Так, конечно! Я что же, врать буду?! – воскликнула Нина. – Алек, скажи! А то они нас обратно отправят как обычных!

– По правде говоря, я его никогда не видел, но Нина считает, что у неё точно такое же, – оправдался Алек, его удивило, что вместо обещанного переписывания свитков ему устроили очную ставку с сестрой.

Ула заметила, что у Амандин Ронделе трясутся руки и даже Сорланд едва сохраняет самообладание.

– Нина, дорогая, – шепнула Ронделе, – я вынуждена попросить тебя показать нам пятно, если ты не против, деточка! Но я очень надеюсь, что ты не будешь против, потому что это очень-очень важно!

– Без проблем! – ответила Нина, словно учителя каждый день просили её показывать родимые пятна.

Девочка задрала край футболки, и все присутствующие увидели справа под рёбрами коричневое пятно в виде изящного птичьего крыла. Наставница ветви ведьм прикрыла рот рукой и странно замычала. Нина заправила футболку за пояс и уставилась на учительницу с лёгким недоверием.

– Нина, ты считаешь, у твоего брата такое же родимое пятно? – спросил молчавший до этого Сорланд.

– Да. На спине. Под лопаткой, – предвосхитила Нина все следующие вопросы. Она встала, обошла стол и ткнула брата пальцем в спину.

– Вот тут. Снимай рубашку! Чего они не верят?! Покажи.

Алек послушно поднялся и задрал рубашку. Точно такое же, как у сестры, пятно красовалось у него на спине.

– У вас есть другие родимые пятна?

– Другие не похожи, – отмахнулась от него Нина, словно учитель менял интересную тему на скучную.

Сорланд всё же настоял на своём. Нине пришлось рассказать, что у неё есть красная клякса на предплечье, а Алек предъявил белую черту на подошве ступни. Сорланд кивнул, велел Алеку надеть ботинок и обратился с аналогичными вопросами к Уле.

– Моё за ухом.

Когда близнецы показывали пятна, Ула тотчас узнала в них своё, только в зеркальном отражении. Ула повернулась спиной и собрала волосы так, чтобы открыть шею, ухо и часть затылка, там, где волосы были белоснежными.

– Почему вы все решили, что оно такой же формы? – удивился Сорланд, который никак не смог бы разглядеть под волосами точный контур.

Ула молча достала из сумки дневник и из кармашка в дневнике фотографию.

– Ох, – только и нашлась что ответить Ронделе.

– Других пятен у меня нет. Ни красных, ни синих, – на всякий случай добавила Ула.

Сорланд молча встал из-за стола и подошёл к секции «Каталоги, справочники, атласы», он поискал глазами нужную книгу, но, чтобы достать её, учителю пришлось подкатить лестницу и подняться к самым высоким ярусам. Оттуда, с четвёртой сверху полки, он вытащил увесистую книгу в жёлтом переплёте.

Сорланд попытался найти нужную информацию, не спускаясь, но книга была настолько тяжёлой, что он её чуть не уронил. Тогда он вернулся к столу с «Атласом перемещений», как было написано на обложке. Учителя листали книгу, перекидывая тяжёлые страницы, невольно позволяя детям разглядывать картинки. Изображения были разные, по большей части основных цветов ветвей: красные, белые, жёлтые и зеленоватые. Другие цвета тоже встречались, но реже. Иногда рисунки попадались двухцветные, а пару раз Сорланд перелистнул страницы, где изображения были трёх цветов. К каждой иллюстрации прилагались таблицы, схемы и вычисления. В целом атлас походил на сборник географических карт.