— Рад, что понравилось. Какие интересные татуировки.

— Они ведь тебя не отпугнут?

— Я смелее, чем ты думаешь, Бродски. А ты, по-моему, лучше, чем хочешь казаться.

— Хотела бы я, чтоб так оно и было, мистер Росс. Честное слово.

В сумке у Кэтрин звонит мобильник.

— Ответишь? — спрашивает Конор.

— Это всего лишь Ли, мой вроде-как-босс.

— В таком случае обязательно ответь.

— Если ты пытаешься сделать из меня честную женщину, лучше перестань.

— Я ничего не пытаюсь сделать, — шепчет Конор. — Я просто хочу, чтобы ты села, и тогда я увижу твою грудь.

* * *

— Значит, вы хотите сказать, что кто-то таскает из студии деньги? — спрашивает Алан.

Коротышку из «Мира йоги» зовут Чак, а Высокого — Дэвид. Поскольку шутки закончились, Ли полагает, что лучше даже в мыслях называть их по именам. Чак вскидывает руки, словно заслоняясь от удара.

— Ну что вы! Никто ни слова не сказал о воровстве.

— Мы просто говорим, что кое-где концы с концами не сходятся.

Алан встает и начинает расхаживать по комнате. В течение многих лет он попрекал Ли ее манерой пускать некоторых учеников бесплатно и давать помощникам чересчур большую свободу в финансовых вопросах. До сих пор Ли думала о деньгах в терминах «мало» и «достаточно». Подробности никогда ее не интересовали, не казались важными. Ли знает, что подобный взгляд на вещи нелеп и неблагоразумен, но в то же время искренне полагает, что мир стал бы приятнее и лучше, если бы все усвоили ее точку зрения.

— Признаю, я небрежно обращаюсь с деньгами, — говорит она. — Но доступ к кассе есть только у меня и Кэтрин.

У Алана, несомненно, иное мнение.

— Господи, Ли. Я предупреждал, что от девчонки будут неприятности. Она наркоманка! Нельзя давать такому человеку ключи от кассы!

Ли хочется напомнить, что Кэтрин уже не первый год воздерживается от наркотиков и что ее добродетели с лихвой искупают прошлые ошибки, но она знает, что это приведет к взаимному обмену упреками и неприятной, мелочной ссоре.

— Кэтрин — моя подруга, Алан, и я не хочу, чтобы ты так о ней отзывался.

— Моя жена готова принять в студию любого бродягу, — объясняет Алан.

Чак и Дэйв поворачиваются к нему, кивают, и Ли понимает, что ей предстоит обороняться одной против троих.

— Правда? — уточняет Дэйв.

— Да, — отвечает Алан. — Всякую уличную шпану, которую можно, с ее точки зрения, направить на путь истинный. Нет денег? Не проблема, что-нибудь придумаем. То есть заплатим из нашего кармана.

— Я не принимаю уличную шпану, — вмешивается Ли. — Эти люди — мои друзья и ученики. Да, порой я закрываю глаза на неуплату, если у них трудные времена. Добрая воля и верность — лучшая награда. И кстати, до сих пор я сводила концы с концами каждый месяц, с самого первого дня, в течение пяти лет.

Интересно, что сказали бы ее ученики, если бы присутствовали при разговоре. На каждом занятии Ли внушает им, что нельзя позволять окружающим манипулировать тобой, а теперь сама реагирует на раздражители. Но она понимает, что согласилась заключить контракт, не зная ни единой подробности, лишь бы защитить самолюбие Алана, в то время как он продолжает по-ребячески срываться на жену. Под красивой внешностью, бахвальством и напускной смелостью скрывается беспомощный ребенок, и поэтому Ли так влечет к мужу. В конце концов, внутренняя уязвимость и есть самая приятная черта Алана. Странно, что именно он критикует Ли за желание помогать ближним.

— Может быть, вернемся к обсуждению контракта? — предлагает Ли. — Я думала, вы собираетесь купить мою студию.

Гости вновь возвращаются к проверенному сценарию, становятся Высоким и Коротышкой. Им приятно ощутить под ногами почву.

Высокий:

— Наши сотрудники посещают студии по всему городу…

Коротышка:

— …и надо сказать, скидок им не предлагают. Ха-ха.

Высокий:

— Да уж. Хотя некоторые из них и похожи на бродяг, Ли. Но так или иначе, мы согласны, что у вас… своеобразный стиль.

Коротышка:

— Эклектический.

Высокий:

— Ровный. Вы вышли за границы физического, объединили множество традиций и методик, присоединили к ним духовный элемент.

Коротышка:

— Занятия проходят в сдержанном, классическом духе, и это редкость.

Высокий:

— Иными словами, вы нужны Жанетте и Фрэнку.

Коротышка:

— И вы тоже, Алан.

Высокий:

— Сейчас мы к этому перейдем. Вы способны привнести в «Мир йоги» кое-что, чего нет у нас, Ли. А взамен получите то, чего нет у вас, — возможность преобразить жизнь тысяч людей. Десятков тысяч — как только вы начнете обучать других преподавателей.

Коротышка:

— И мы позаботимся о финансовых вопросах. Черт возьми, мы понимаем, что не у всякого человека это сильная сторона. Вы будете получать стабильную оплату. Плюс медицинская страховка для всей семьи.

Высокий:

— Жанетта и Фрэнк гарантируют медицинскую страховку каждому сотруднику, который имеет на нее право.

Коротышка:

— Вам ничего не придется делать, только сосредоточиться на том, что вы любите и умеете. Полагаю, именно об этом вы всегда мечтали.

«Спасибо, что разъяснили», — думает Ли. Впрочем, они не ошиблись.

Высокий:

— Ваша методика будет охраняться авторским правом. Никто не сможет преподавать по ней или использовать ваше имя — если только не пройдет обучение у вас.

Коротышка:

— Шестинедельный курс для преподавателей. Семьдесят два часа в общей сложности. Сорок восемь тысяч долларов.

Высокий:

— «Медитасана "Глубокий поток"».

Неплохое название.

— И в чем же подвох? — уточняет Ли.

Подвох есть всегда, когда имеешь дело с грабителями. Почему бы не открыть карты прямо сейчас?

Гости переглядываются, и Высокий говорит:

— Это эксклюзивный контракт. Вы сможете преподавать только в «Мире йоги».

Коротышка:

— И разумеется, нам будут принадлежать права на «Глубокий поток».

Высокий:

— По-моему, все очевидно. Если в итоге появится книга или учебный фильм…

Коротышка:

— Но давайте не будем на этом зацикливаться.

«Права», как и деньги, — вещь, о которой Ли никогда особенно не заботилась. Юридическая болтовня не имеет никакого отношения к реальному миру и к проблемам повседневной жизни, которые заботят ее больше всего. Изо всех сил пытаясь подавить тщеславие, Ли все больше уверяется, что в ее методе и впрямь есть нечто необычное, возможно, даже уникальное. У других преподавателей ученики нередко получают травмы или заучивают позы как попало, от чего больше вреда, чем пользы. Она уже подумывала о том, чтобы официально зарегистрировать свою методу, но никогда не относилась к этому чересчур серьезно.