Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неизвестно к чему привел бы разговор, не вмешайся в дело один из техников, приставленных к биосканерам. Он резко отстранился от пульта и доложил:
— Отметка в третьем секторе.
«Третий… третий…» — Эдэя нахмурилась. Интересно, какой участок леса УКОБовцы окрестили третьим сектором? Следя за возобновившейся беготней, женщина приблизилась к Мару, криком затребовавшего более подробную информацию. Параллельно Гранатов пытался вести переговоры с Кристоферсоном, чьи флайты темными отражениями прыгали по водной ряби — неслись к серпу берега.
— Бур, пеленгуй направление. — Гранатов махнул техникам. — Нет? Что значит «нет»?! Координаты где? Дайте ему кранские цифры!
— Я с ними. — У левого плеча Мара возникла Эдэя. УКОБовец молча кивнул. Благодарность коснулась Эдэи горячим крылом: безопасник понял и поддержал ее стремление. И пока он лаконичным приказом перенаправлял машину капитана «львов» на встречу с потенциальным пассажиром, женщина успела преодолеть зеленый склон, вспороть каблуками прибрежную гальку и остановиться у кромки воды, с нетерпением следя за пикировавшим транспортом.
С резким свистом болид завершил маневр. В распахнутой дверце — за штурвалом — присутствовала глыба Кристоферсона, изучавшего предполагаемое место посадки на предмет способа аккуратно подобрать СВОКа… Но характер попутчицы не оставил выбора. Он торопливо усилил энергонакачку стабилизационных генераторов, и через мгновение Эдэя сильным прыжком впорхнула на соседнее кресло.
Машина качнулась…
— Привет, Бур. — Женщина уцепилась за подлокотники.
— Рад видеть, — усмехнулся десантник, бросая флайт в погоню за четырьмя болидами, что стальным блеском пропадали меж еловых пиков. Ускорение неприятно стиснуло грудь…
Кормчая глубоко вздохнула. Нестерпимо хотелось применить силу… Но слишком легко нарушить ткань Средоточия непродуманными действиями. Однажды она попробовала изменить спектр причинно-следственной связи динамически — в бою, и спустя несколько часов два из четырех континентов безвестного мира поглотил океан.
Корректируя маршрут, Кристоферсон украдкой посматривал на спутницу. Напряженная поза, взгляд исподлобья, устремленный в неведомое, побелевшие костяшки пальцев на черноте пластика… Ни для кого не секрет, что для нее значил Ник Рос. Но кто знает… Десантник поморщился — лететь с мрачным изваянием, коим становилась Эдэя, не хотелось.
— Выходим к искомой точке, — рискнул нарушить молчание. Рация подтвердила правоту скупыми переговорами. На миг лобовое стекло вспыхнуло бликом солнечного луча…
— Быстрее.
— Сдается, мне на роду написано ловить Ника Роса. Прямо фатум…
Несколько мгновений Эдэя пристально смотрела на десантника. Потом болезненно усмехнулась:
— Может так оно и есть?
— Извини, не подумал…
— Нормально, Бур. — Кормчая прижалась к стеклу и взглянула на просеку, разрезавшую море листвы, — полоску низкого кустарника, заштрихованную тенями, отбрасываемыми стволами. Тихо повторила: — Нормально.
Флайты хищными птицами канули вниз.
Мир стремительно потемнел. Небо возвысилось, становясь узким синим трактом.
***
Дыхание с трудом вырывалось из горла, наполненного хрипами. Бежать… Хлесткими наплывами появлялись из сумрака упругие ветви — черные кнуты, резавшие болью лицо, искаженное страхом.
И некуда деться от голосов…
Правее! Темные морщинки коры, полускрытый валежником пень и не малейшего просвета. Все равно — Гээлл с натугой вдохнул густые ароматы леса. Очередной сук полоснул по щеке.
Незримые духи, подвластные злым людям, стремились замедлить бег — мешали спастись. Зачем же так?
Теряя равновесие, Гээлл ударился плечом о дерево, изогнутое аркой, головой разметал полог клейких сердцевидных листьев и в полуобороте нырнул в опасное скольжение по склону неглубокого оврага. Резче запахло травой, влажной землей и ужасом. Ищущие пальцы выдрали клок зелени и вспыхнули огнем — что-то острое пропороло ладонь.
Где же все?
Удар, еще удар, болезненный кувырок… И сочная ягода перед исполосованным носом. Чуть дальше под шапкой корней, вывернутых непогодой, таинственно безмолвствовала уютная пещерка. Подстилка мха, тонкая седая бахрома, что пологом колыхалась у земельного козырька — укрытие дороже миски горячего супа…
Желудок протестующе заурчал. Гээлл в мелкой дрожи забился под дарованный природой навес. Свернулся калачиком, спиной притиснулся к изгибам грунта и замер, смотря на клочок далекого неба, проступавший сквозь корешки и трепет листвы.
Оно найдет!
Гээлл начал распрямляться с просящим стоном…
Беги!
***
Федор Рыдвайло и Астарх Котов. Имена двух пенсионеров, что покинули гостеприимные лесные угодья и вернулись к исходной точке похода. Профессора физико-математических наук и обладатели десятка регалий провели день в незатейливом сборе грибов. Баловство, конечно… Но баловство приятное — результаты воскресного отдыха приятно оттягивали руки, позволяя надеяться на вечернее угощение в кругу семьи.
— Неплохо справились, уважаемый коллега?
— Вне всяких сомнений, профессор.
Они синхронным жестом отогнали назойливое облачко мошкары и преисполнились немого удивления — на смену насекомым к травяному ковру просеки ястребами рухнули пять флаинг-болидов, чьи абрисы знакомы исключительно по новостным визор-передачам. Машины рассредоточились правильным многогранником и застыли — воздушная волна кольцевым валом пригнула стебли и достигла сапог ученых.
Люди в пятнистых формах с четкостью автоматов покидали аппараты, зависшие в метре от земли. Припадали на колено, разворачивались в секторальной оценке и молниеносно рассредоточивались по десятиметровому периметру. Следом из фронтального транспорта показалась редкой красоты женщина в сопровождении литого здоровяка… Они одинаково пригнулись в ожидании.
Из корзинки Федора Рыдвайло тихо выкатился и канул в траве миниатюрный подберезовик.
— Цель в пределах досягаемости… — монотонной скороговоркой донеслось из открытой мембраны флайта.
При виде досады спутницы Кристоферсон отступил назад, дотянулся до рации и уменьшил громкость передачи. Не дай бог микрофоном завладеет Гранатов, и тогда рев связи распугает живность на километры. Капитан убрал пальцы с парализатора; в такт опустили оружие десантники.
Женщина напряглась. Когда-нибудь, что-нибудь в Средоточии может пройти гладко?! Она врезала кулаком по опорной стойке кабины. С губ вослед новому удару сорвалось невнятное ругательство. Колпак флайта басовито загудел.
Кристоферсон, пресекая недоумение подчиненных, коснулся плеча женщины и, когда она замерла, склонился к передатчику:
— Здесь Первый. Контакт негативный. Цель не взята.
— Чтоб… — далекий рык Гранатова. И через мгновение, воскрешая надежду, голос техника:
— Вторичная метка. Даю пеленг…
Эдэя зло вскинулась:
— В сраном лесу что, паломничество?!
— Сворачиваемся! — Кристоферсон тактично не ответил на столь бурную реакцию. Вклинился за покачнувшийся штурвал. Усилился гул двигателей…
Один за другим десантники скрылись в транспортах, последней оставила просеку Эдэя. Мрачный женский лик, возносившийся к вершинам деревьев, стал финальным впечатлением профессора Рыдвайло. Он подобрал отвисшую челюсть и оглядел парадоксально пустое пространство…
— Как думаете, они таки имели что-то против нас? — повернулся к спутнику.
— Нонсенс, уважаемый. — Астарх Котов нахмурился: грибной суп уже не казался хорошей идеей.
***
Когда-то он бегал лучше. Во времена, тлевшие алыми отголосками на задворках памяти. По глазам ударило изумрудом — нет ничего кроме вечных листьев и розог.
Под ногу попала седая коряга — игла боли рванулась из ушибленных пальцев ноги. Гээлл ткнулся в золотистый стол и прижался
