уже видели, что труд можно адаптировать для каждого из них, и в любом случае медитация имеет определенную ценность. Следовательно, нормальным явлением для личности будет отлить свою религию либо в философской, либо в набожной форме, приспособить свой труд к тому пути, который избран, и медитировать в той мере, в какой это целесообразно. В «Бхагавад-гите» мы читаем, что одни «постигают Атман посредством созерцания. Другие постигают Атман философски. Третьи – следуя йоге праведного действия. Четвертые поклоняются Богу так, как научили их наставники. Добросовестно практикуя то, чему научились, они становятся недосягаемыми для смерти».

Этапы жизни

Люди разные. Найдется мало наблюдений, которые были бы банальнее этого, однако серьезное внимание к нему – одна из характерных особенностей индуизма. В предыдущих разделах прослеживалось его настойчивое утверждение, что различия в человеческой природе призывают двигаться к жизненной реализации разнообразными путями. Теперь же нам следует отметить, что настояние того же рода ощущается и с другой стороны. Не только отдельно взятые личности отличаются друг от друга, но и каждый индивид проходит разные этапы, каждый из которых требует соответствующего ему поведения. Как каждый день проходит с утра до полудня и с полудня до вечера, так и в каждой жизни сменяют одна другую четыре стадии, и каждой присущи определенные склонности, предписывающие определенный образ реакций. Стало быть, если мы спросим, как нам следует жить, индуизм ответит, что это зависит не только от того, какой вы человек, но и от того, на каком жизненном этапе вы в настоящий момент находитесь.

Первый из этих этапов Индия обозначает как ученический. По традиции он начинался после обряда инициации, в возрасте восьми – двенадцати лет, и продолжался двенадцать лет, во время которых ученик обычно жил в доме наставника, прислуживая ему в обмен на получаемые наставления. Основной жизненной обязанностью на этом этапе было учиться, открывать восприимчивый ум всему, что наставник, находящийся, так сказать, на вершине былого, способен передать. В весьма скором времени обязанности в изобилии должны были заявить о себе, а пока длилась эта приятная отсрочка, ученику вменялось лишь делать запасы, которые в будущем придутся очень кстати. К тому, что предстояло усвоить, относился фактический материал, но не только он, ибо Индия, мечтательная и непрактичная Индия, проявляла мало интереса к знаниям ради самих знаний. Добившийся успеха ученик не должен был превращаться в ходячую энциклопедию, в справочную библиотеку, оборудованную аудиосистемой. Предстояло создать образ жизни, выработать характер. Подготовка напоминала обучение ремеслу, в ходе которой информация воплощалась в навыках. Ученик, получивший достойное образование, должен был по окончании учебы обладать всем необходимым, чтобы прожить жизнь хорошо и с пользой, – как, скажем, подмастерье гончара владел искусством в достаточной мере, чтобы создать добротный сосуд.

Вторым считался этап главы семьи. Он начинался с вступления в брак. Во время этого полудня жизни, когда физические силы находятся в их зените, интересы и энергия сами собой обращаются вовне. Есть три фронта, на которых они способны проявляться, принося радость: семья, призвание и сообщество, к которому принадлежит человек. Как правило, внимание при этом делится между всеми тремя. Это период утоления первых трех человеческих потребностей: в удовольствии – главным образом посредством брака и семьи; в успехе – благодаря призванию; и в долге, через участие в гражданской жизни общества.

Индуизм с улыбкой следит за радостным осуществлением этих потребностей, но не пытается раздувать их, когда они начинают угасать. То, что привязанность к ним в конце концов ослабевает, совершенно закономерно, ибо неестественно было бы для жизни завершаться, пока деятельность и желание еще на пике. Для этого она не предназначена. Следуя жизненным этапам по мере того, как они меняются, мы заметим, как придет время, когда секс и чувственные наслаждения (удовольствие), а также достижения в жизненной игре (успех) утратят новизну и способность удивлять; когда даже ответственное исполнение человеческого предназначения (долг) начнет приедаться, станет надоедливым и скучным. Когда наступает такое время, человеку пора переходить к третьему этапу жизненной последовательности.

Некоторые этого так и не делают. И на них не особо приятно смотреть, ведь устремления, уместные в свое время, становятся карикатурными, если длятся слишком долго. Двадцатипятилетний повеса может выглядеть весьма привлекательно, но избавьте нас от повес, которым пятьдесят. Как старательно они рисуются, как мало получают за свои старания! То же относится и к людям, неспособным оставить руководящие должности, на которые следовало бы заступить более молодым, полным энергии и новых идей.

И все же не стоит порицать этих людей, ибо им, не видящим других жизненных рубежей, не остается ничего другого, кроме как цепляться за то, что им известно. Они прямо спрашивают: «Есть ли в старости хоть какая-то ценность?» Благодаря медицине, резко увеличившей продолжительность жизни, все больше людей задаются этим вопросом. Поэты во все времена ссылались на осенние листья и закатные годы, но в их словах сквозит сомнение. Если обратиться к поэзии, строка «идем со мною в старость, где лучшее осталось» не содержит и половины убежденности другой – «срывая розы, поспеши… назавтра мы увянем».

Есть ли будущее у жизни за пределами среднего возраста, зависит не от поэзии, а от того, что в действительности представляют собой жизненные ценности. Если они относятся преимущественно к телесным и чувственным, нам придется смириться с тем, что после завершения юности жизнь неизбежно будет меняться к худшему. Если ценятся в первую очередь мирские достижения и демонстрация власти, тогда средний возраст, этап главы семьи, будет кульминацией всей жизни. Но если проницательность и самопознание содержат блага, равные перечисленным или превосходящие их, тогда и в пожилом возрасте есть свои возможности, и мы можем быть счастливыми в тот период, когда река нашей жизни начинает течь плавно и неспешно.

Принесут поздние годы эти блага или нет, зависит от того, какая откроется сцена, когда поднимут занавес невежества. Если действительность – однообразная и унылая пустошь, а «я» – не более чем изощренное кибернетическое устройство, блага проницательности и самопознания вряд ли смогут соперничать с чувственным экстазом или с удовлетворением от социальных достижений. Однако мы уже видели, что в индуизме в них усматривают большее. «Оставь все и следуй за Ним! Возрадуйся его неописуемым богатствам», – призывают упанишады. Никакая радость не сравнится с блаженным видением, и величие «Я», которое предстоит открыть, превосходит все ожидания. И потому после этапов ученичества и главенства в семье индуизм с уверенностью выделяет третий этап, к которому должна перейти жизнь.

Это этап отхода от дел. В любой момент после рождения первого внука человек может сослаться