Кузнецов достал сигареты, повертел пачку в руках и предложил:

— Может, покурим пойдем, мужики? Когда еще свободно, не таясь, подымить доведется? Считай, после высадки до самой Аляски — ни-ни!

Вечерний океан раскрасился диковинными оранжевыми цветами. Он словно был залит пламенем. Идеально ровная поверхность воды как зеркало отражала в себе заходящее солнце, которое в этих широтах выглядело совсем другим, не таким, как в России.

Вечернее небо тоже, казалось бы, должно было захватывать, очаровывать гостей. Но нет. Его темно-синий, какой-то остывающий цвет на воде казался просто черным, отчего глубина за бортом отдавала чем-то таинственным, мрачным и чужим, что ли. Пять силуэтов десантников еле различались на краю огромной тени сухогруза.

— Кабы не этот цвет, было бы чисто, как в родных краях на теплоходе вечером. — Капитан Свешников смело перебрался через ограждение борта, уселся поудобнее, свесил ноги в пустоту, но на всякий случай придерживался рукой, закурил и продолжил: — Того и гляди корабль повернет за излучину Оби, и покажутся огоньки родной деревни. Там на причале ларек пивной, девки уже издали руками машут, лепота. Сойдешь на пристань, усы расправишь…

— Смотри не кувыркнись, усатый. — Андронова хихикнула. — А то размечтался о своих девках! Гляди, сейчас шлепнешься в океан, а там и с акулами побеседуешь. Тут тебе не Обь, учитывай.

— Злая ты, Наталья Максимовна. А что касаемо акул, то скоро нам всем придется с ними общаться. Пока до берега доберемся под водой, не одну рыбину зубастую увидим.

— Да они спят все, усатый. Ночь скоро.

— Ну да, как же, спят они. Помню, года три назад одного придурка ночью из Штатов вытаскивали под водой. И надо же было такому случиться, что этот идиот нечаянно порезался. Минуты не прошло, как вокруг замельтешило около сотни этих страшилищ. Еле успели на корабль влезть, не то в один момент сожрали бы рыбки всю нашу группу.

Никифоров с беспокойством вглядывался в темную воду.

— И что, они даже сейчас там плавают? — как-то неуверенно спросил он.

Свешников отмахнулся и начал монолог в своей типичной манере:

— Нет, Серега, сейчас они на дне валяются. Какой им смысл без всякого толку плавниками трепыхать? Валяются себе на песочке, колышутся в такт водорослям, ждут, когда сверху появится что-то вкусное. Аквалангист, например, или еще что водоплавающее. Ну а потом меж собой решают, кому жрать. Короче, бедняги-аквалангиста больше нету, слопали. — Он сплюнул прямо в воду и продолжил: — Или могут по девкам своим плавать, хотя те скорее всего сами навязываются. Душа любви просит, да и размножаться как-то надо. Акульим мужикам проще, чем нам. Под водой цветы не растут, и шубы там носить не принято. Заплыл с тыла, сделал свое дело, и рыбьего населения в океане скоро прибудет. Ну а если зубастая дама недовольна, всякое бывает, то их мужикам остается притаскивать и подавать на стол аквалангистов, изловленных лично. Вот тут-то и начинается пирушка. Все как у людей.

Андронова усмехнулась и подбодрила Никифорова:

— Брешет он, Сергей, не слушай его. Акулы — вполне безобидные существа. Главное, не давать им почувствовать запах крови, и все будет путем. Они и близко подплывать не станут. Некоторые отморозки, по телевизору сколько раз видела, даже гладить акул умудряются, и ни хрена им не делается, живые до сих пор.

Свешников докурил, перелез обратно за ограждение и заявил:

— А еще по телевизору показывают, что ежегодно эти безобидные существа нагло съедают без хлеба около тысячи людей, спокойно купающихся во всяческих морях и океанах. Фильмы еще крутят про челюсти. Я вот в книжке одной вычитал, что некоторые виды акул не довольствуются тем, что плюхнулось в воду, а сами нападают на мелкие суда и лодки. Выскочит рыбка из воды, рухнет на суденышко, пополам его развалит или своим весом потопит, а потом и хавает то, что оттуда вывалилось. — Он покосился на Андронову. — Что же до отморозков, которые акул гладят, то я по пьяному делу даже медведя поглажу против шерсти, и ни хрена мне за это не будет.

Батяня указал на матроса, подходящего к ним, и заявил:

— Тихо, мужики. Этот парень что-то сообщить нам хочет.

Матрос приблизился к пассажирам и сказал по-английски:

— Готовьтесь, через сорок минут прибываем к точке. Вам придется высаживаться на ходу. Перуанские пограничники мгновенно подойдут к остановившемуся кораблю. — Парень ушел, не оглядываясь.

Батяня оглядел берег, погруженный в темноту, глубоко, всей грудью вздохнул.

— Ну что, товарищи офицеры, пора менять форму одежды. Мы с вами вроде и ВДВ, но для родины что угодно сделаем! Иной раз приходится и водолазами побыть.

До берега десантники добрались без проблем, пусть и медленно по причине темноты, но верно. Эквадорский сухогруз уже давненько скрылся в наступившей ночи, даже огней его видно не было. Во мраке шумели под ветром прибрежные пальмы. Волны тяжело накатывались на каменные насыпи.

Неподалеку гудело что-то, весьма напоминающее дизель-генератор. Светился далекий костерок. Наверху горел фонарь, не видимый с воды. Листья ближайших пальм были озарены явно искусственным светом.

Стараясь не производить ни звука, десантники осторожно вышли из воды, сняли ласты и поднялись по каменным насыпям. Батяня решил двигаться здесь, а не левее, где вдоль берега тянулся песчаный пляж. Там могут находиться романтически настроенные местные жители, коих в темноте не углядишь. В такое время суток многие парочки ищут уединения на лоне природы, а пляж для этого прекрасно подходит. Он ровный и мягкий.

Конечно, забавно будет наблюдать за перепуганными любвеобильными туземцами, когда они увидят пятерых незнакомых личностей, выходящих из воды в аквалангах и при оружии.

Батяня добрался до края насыпи первым, надел прибор ночного видения выглянул и осмотрел прилегающую местность. Он увидел асфальтированную дорогу, группки пальм, что-то типа навеса от дождя, одинокий фонарь и дизель-генератор, журчащий под ним. Майор не обнаружил поблизости ни единого человека и знаком приказал подчиненным подниматься.

— Что там за фонарь с дизелем? — Кузнецов спрятал ласты в рюкзак и принялся обуваться. — Сторож какой живет?

— А хрен его знает. — Батяня пожал плечами. — Может, тут люди останавливаются, когда хотят перекусить в дороге. Не исключено, что и действительно сторож есть. С дробовиком и злой собакой.

— Собака — это плохо. — Свешников поежился, нагоняя под резиновый костюм воздух, прежде чем снять его. — Хуже, чем дробовик. Ружье не унюхает ночных прохожих, оно железное.

— Еще бы. — Батяня снова глянул в прибор, осмотрел окрестности повнимательнее, опять же никого не увидел и попросил Андронову: — Наталья, присмотрись пока. У тебя глаз зорче.

Женщина уже закончила возиться с обувью, кивнула и полезла в чехол за винтовкой с тепловым прицелом. Остальные молча переодевались, обувались и готовились к быстрому уходу с побережья. Негромко позвякивало оружие, скрипела резина, щелкали застежки, шуршала одежда.